Дом в Вечерних песках

– Не судите себя слишком строго, мадам. Малое зло мы распознаем, потому что постоянно сталкиваемся с ним. Но вот преступления такого масштаба… – Нейи на мгновение опустил голову, и Гидеон заметил, что дядя сильно постарел. Его это поразило. – Мрак в том ящике. Они заколотили его, и вокруг меня стали подниматься пары. Их тяжелый запах застревал в горле. Я не скоро его забуду. «Проблем с ним не будет, – услышал я голос Страйта. – Такая доза лошадь свалит. Подожди с час, потом поищи меня дома. Не найдешь, привези его назад во двор и жди моих указаний. Девчонка скоро окочурится, – сказал он, – и мы ее положим сверху». Так он говорил о ней, о моей лучезарной красавице. Я уже терял сознание, и тут меня охватил чудовищный гнев. Я стал обшаривать стенки, ища, за что бы уцепиться, и случайно нащупал отверстие от сучка. Я прижался к нему лицом и снова вдохнул свежий воздух. После замер и несколько часов старался не шевелиться. Повозка к тому времени давно встала, вокруг была тишина. Я был спасен. Непостижимо. Я того не стоил. Я взял их пузырек. Он был пуст, но я хотел вернуть его им: пусть знают, что я настроен решительно. Изнемогая от слабости, я снял комнату на ночь, немного восстановил силы. А потом принялся за дело, ради которого Господь, должно быть, и спас меня.

Каттер встал и подошел к окну. По его движениям было видно, что он возбужден, теряет терпение. До сей минуты он проявлял осторожность, но Гидеон знал, что инспектор ненавидит сидеть в четырех стенах и бездействовать.

– Что-нибудь слышно, видно, лейтенант?

– Ничего, сэр. Да еще и погода против нас. Хотя бывало и похуже, когда я стоял на часах.

– Этот Хартингтон… – Инспектор повернулся к своим соратникам. – Мисс Хиллингдон, вы знаете его лучше нас. По вашим словам, он приехал сюда, чтобы загасить скандал, который мог бы его погубить, – заткнуть нам рты раз и навсегда. Но что он за человек, помимо того, что он гнилой до мозга костей? Как он склонен действовать?

Мисс Хиллингдон задумалась.

– Затаится. Это в его натуре. Будет прятаться до последнего. И когда покажется, будет действовать наверняка, зная, что другого шанса ему не представится.

Каттер мрачно кивнул, потирая шею.

– И девушка тоже пока не объявляется.

Гидеон устремил взгляд на море вдалеке. Пасмурное небо по-прежнему затягивали свинцовые тучи, но над водой лучилась сияющая лента, окрасившая ее поверхность в желтовато-лиловый цвет. Этот удивительный свет местами добивал и до сада, размечая его длинными тенями.

– Инспектор, – сказал Гидеон, – мне кажется, Хартингтон просчитался. События будут развиваться не так, как он задумал.

– Это ты о чем, Блисс?

– Вы сами говорили, сэр, что мисс Таттон теперь видит то, что недоступно нашему зрению, способна перемещаться в пространстве.

– Я чувствовал ее руку, – промолвил Нейи с отрешенным видом, словно размышляя вслух.

– Что, дядя?

– В поезде, когда расправлялся с тем человеком, что называл себя Брауном. Я тогда ощущал ее ладонь на своей руке. Воочию видел ее. Можете считать меня сумасшедшим, но взгляните на меня. Откуда бы у меня взялось столько силы?

– И Страйт, сэр, – продолжал Гидеон. – Он ведь приехал сюда явно не с намерением повеситься на воротах. Он думал, что везет останки дяди – простите меня, сэр, – чтобы избавиться от них. Он покончил с собой по ее велению. Вы сами это говорили.

– Да, – не стал отрицать Каттер, – в этом я убежден. Наблюдал подобное и раньше. Но тогда чего же она ждет? Со Страйтом она долго не тянула.

– Она не ждет, инспектор, – подал голос лейтенант. – Уже не ждет.

Они подошли к окнам.

– Энджи, – выдохнул Гидеон. Она стояла футах в двадцати[46] от дома. И продолжала блекнуть. Он к этому был готов, как ему казалось, но сейчас, когда увидел ее снова, его пронзила беспомощная жалость. Процесс таяния плоти распространился на левую сторону: исчезли пальцы на руке и нижняя часть ноги. Фигура под сорочкой местами тоже утратила очертания.

Но произошли и другие перемены, которых он раньше не замечал. Прежде ее исчезнувшие части, незримые при дневном свете, ночью проявлялись в форме неясного газообразного рисунка. Теперь же они обрели четкость линий, были различимы даже в этом странном сумраке, который нагнала буря. Создавалось впечатление, что она отчасти соткана из прозрачной блестящей ткани с прострочкой по краям, так что казалось, будто она выгравирована в самом воздухе.

– Господи Иисусе, – охнул лейтенант.

Над морем сверкнула молния, следом прогрохотал гром. Стеклянные двери задребезжали. В дюнах от ветра заколыхался, серебрясь, песчаный тростник. Энджи вскинула руку – факел, сияющий бледным пламенем в темноте, – затем повернулась и пошла к пескам.

– Вот она, – промолвил Нейи, – в блеске своего величия. Каковы бы ни были ее намерения, думаю, более ясного знака она нам не подаст.

Каттер вытащил револьвер и кивнул лейтенанту.

– Блисс, иди за мной и старайся не отставать. Дамы, сразу же крепко-накрепко заприте двери, как только мы выйдем.

Леди Ада шагнула к инспектору и встретила его взгляд. Она была почти одного роста с ним и внешне не менее внушительна.