Дом Вауу. Академия относительности

Тело выгибается в новой волне оргазма, руки исчезают, вместо них появляется ощущение кожи к коже, а потом в моё тело кто-то проникает, пронзая его. Жесткий захват смыкается на косе, заставляя запрокинуть голову и подставить губы для грубого поцелуя. Рывок, еще рывок и с каждым новым движением возвращается по капле разум. Укус в плечо и Лин бурно кончает, утягивая и меня в своё удовольствие, но лишь на краткий миг. Ρазум полностью очищается и вдруг со всей ясностью осознаю…

— Нет!!!

Этого просто не может быть… Я не могла… Не мог… Вскакиваю на ноги, в надежде, что мне привиделось, почудилось, но нет, все так — Иллири лежит изломанной куклой на алтаре.

— Ты!!!

Оборачиваюсь к тому месту, где по ощущениям находится проклятая Ллос, кидаюсь к ней, но дорогу мне преграждает высокая фигура:

— Стой!

Передо мной стоит кто-то совершенно незнакомый, и между тем, мне кажется, что мы уже где-то встречались. Мне не нужно напрягаться, чтобы увидеть его ауру, я и так понимаю, что он хаосит, чистокровный, древний и невероятно могущественный. Не так как Ллос, совсем иначе, но мне всё равно.

— Уйди с дороги, она должна сдохнуть!

Хаосит отрицательно качает головой:

— Та, что никогда не рождалась, умереть не может. Даже с помощью такого кинжала.

— Кинжала? — непонимающе спрашиваю.

Мужчина кивает на алтарь. Оборачиваюсь, и наконец осознаю, о чём он.

— Всё верно. Сиятельный не должен был умереть, Ллос не зря велела нарисовать тебе обе руны — и Вауу и Реш — через последнюю, она смогла бы удержать его душу по эту сторону Грани, даже когда временная смерть настигла бы его тело. Всему помешал кинжал, не знаю откуда он у тебя, но, пожалуй, это единственное оружие в Мире, способное гарантированно убить бессмертного.

Кинжал… Медленно поворачиваюсь к Келлину, но он прячет взгляд, его щиты подняты, не дают ничего прочитать. Даже так…

— Лин?

Дроу молчит, а потом наконец поднимает глаза:

— Я не знал. Купил его у торговца в Тилурив-Ссине, решил, что он послужит хорошим подарком.

— И не узнал о свойствах? — немного презрительно спросил хаосит.

— Торговец сказал, что никто не смог разобраться в них, да и кинжал себя никак не проявлял.

Хаосит усмехнулся:

— И ты, глупый Цаде, поверил? Ты или полный идиот, или предатель. Впрочем, и то и другое. Так или иначе. Это в вашей поганой крови.

Предатель. Келлин предатель. А ведь меня предупреждали не доверять Цаде, теперь я кажется понял от кого было то послание… Голова разрывается от противных, едких мыслей — Лин, как он мог? Глупость или подлость? Или на самом деле и то и другое? Месть? Всё же месть Цаде? Они так желали нас сместить, он и его сестра, несколько раз покушались, плели заговоры за спиной, а потом он, гомофоб, внезапно решил влюбиться? И я поверил? Нет, идиот не Цаде, это я полный придурок.

Смотрю на него, но он отворачивается, не глядит в ответ. Почему он поднял щиты? Прячется? Не хочет, чтобы я его прочитал? Тошнота комом подкатывает к горлу, в груди почему-то бьётся уже не одно, но сразу два сердца, и их частое «бум-бум» просто оглушает, сводит с ума. Свет меркнет, пространство кружится и качается, каменный пол вновь зыбкий словно пески пустыни. Очень тяжело сосредоточиться, я вижу всё, но ничего не складывается в осмысленные картинки.

Двое, тот самый непонятный, полузнакомый некто и Архимаг Мара что-то шепчут над Лири. Его тело корчит в конвульсиях, но оно почти сразу опадает обратно на каменное ложе. Последнее ложе.

Камаэль трясёт Келлина, орёт на него, но тот молчит, не сопротивляется, всё так же не смотрит по сторонам.

Мас о чём-то меня спрашивает, пытается заглянуть в глаза, прикоснуться, но я его не слышу, не могу слышать, его живого, всё же живого, тогда как Лина спасти никто не может.

Почему Бри не пробует накинуть Саван? Бри рядом, стоит возле Ллос, с нечитаемым выражением лица взирает на происходящее у алтаря.

Мои дети, мои послушные, верные дети ругаются с Жрицами, что-то доказывают, но те лишь отрицательно качают головами, как тупые болванчики.

Мас отвешивает мне пощёчину, зачем? Смотрю на него вскользь, вижу тревогу и страх в красных глазах. Οтстраняюсь, иду к алтарю, падаю возле него на колени.

Вокруг разливается ядовито-зеленое море, тянет ко мне свои щупальца, но строгий окрик и ледяные нити устремляются куда-то вдаль, где-то словно хлопает дверь, а потом я слышу голос хаосита:

— Его нет в этом Мире.

— Но я не чувствую его и за Гранью, — говорит Мара.

— Вы уверены? — голос Ллос кажется мне до противного радостным.

— Уверен, Путь не открыть. Что с Дверью?

— Открыта настежь, но за ней Пустота.

— Бездна?

— Нет, Пустота.

— Как это возможно? — недоверчиво спрашивает хаосит.

— Ловушка Уробороса.

— Йод, проклятые твари…

— Навил, — утвердительно кивает Ллос — Οн перехватил волну силы и закольцевал время.

Что-то щёлкает в голове. Οни все заняты не тем. Всё не так. Нет мне дела до судьбы всех Миров вместе взятых. Мораль и принципы — прах, а высшее благо — бред. Если душа сдохла в муках, если Пустота не только за Дверью, но и внутри, то ничего более не имеет значения. Кроме одного.