Дом вечной любви

— Нет, краснеешь, и я докажу тебе это сегодня ночью. Все, что мне нужно сделать, начать целовать в…

— У вас есть все, что вам нужно?

Они обернулись. Возле стола стоял светловолосый мальчик лет пяти.

— Моя мама послала меня спросить вас об этом. Она приказала спросить именно так.

Кетлин улыбнулась.

— Привет, Томми! Послушай, я всегда не узнаю тебя, ты так быстро растешь!

Он важно кивнул.

— Я знаю, — засунув руки в карманы своей курточки, мальчик взглянул на Нико. — Не хотите ли отведать брусничного напитка, который готовит моя бабушка? Он очень вкусный. Сегодня утром она приготовила целых две полных кастрюли.

— Неужели? И ты нам его очень рекомендуешь?

Мальчик кивнул.

— Я уже выпил сегодня целую чашку, а больше мама не позволила.

Нико усмехнулся.

— Думаю, это самая лучшая рекомендация. Я тоже выпью целую чашку. А ты, Кетлин?

— Почему бы и нет? Подумаешь, лишних пять фунтов!

— Лучше пить его с мороженым, — сказал Томми. — Так вкуснее.

— Поверим тебе на слово, — согласился Нико.

Томми улыбнулся во весь рот.

— Я пойду скажу своей маме.

— Сообразительный малый, — усмехнулся Нико.

— Даже слишком, — добавила Кетлин. — Как ты уже догадался, это и есть семейный бизнес. Брат Томми ловит омаров, а отец готовит их.

— Они были очень вкусные.

Кетлин взяла ложечку и растолкла в стакане листик мяты размером с серебряный доллар.

— Ты хорошо с ним обращался. Тебе когда-нибудь хотелось иметь своих детей?

Нико удивленно приподнял бровь.

— Я никогда не думал об этом. Очень тяжело быть полицейским и иметь семью.

— Но это же не значит, что у тебя никогда не будет своей семьи. Мне кажется, твои родные играют важную роль в жизни Нико Дифренца?

— Очень, — с улыбкой ответил он. — В этом мы похожи с тобой.

— Да, правда, хотя мы и редко видимся, тем не менее близки.

Нико задумался, потом осторожно продолжил.

— Кроме одного члена семьи.

Кетлин удивленно посмотрела на него.

— Кого ты имеешь в виду?

— Твоего отца. Мне интересно узнать о нем.

Она пожала плечами.

— У меня его никогда не было, если не считать, конечно, момента зачатия.

— А что произошло? Он оставил вас с матерью, когда ты была еще ребенком?

— Это произошло до моего рождения, мимолетный роман.

Нико взял Кетлин за руку.

— Грустная история. Тебе тяжело было расти без отца?

— Нет, конечно, нет. Мне трудно судить о том, чего я никогда не имела.

— В это трудно поверить.

Девушка сморщила лицо.

— Ну, честно говоря, мне тоже. Но моя мама страдала больше меня, хотя никогда не показывала этого.

— Тебе неприятно говорить об этом?

— Только не с тобой. Мне никогда не было стыдно за то, что я незаконнорожденная. Те времена, когда это считалось позором, давно прошли.

— Тогда почему вы с матерью жили в таком уединении в Суонси первые шесть лет твоей жизни?

— Мне кажется, эти годы были нужны ей, чтобы смириться с тем, что произошло. И мы не всегда были одни. Наша семья часто навещала нас.

— Ты чувствовала себя счастливой в Суонси?

Кетлин улыбнулась.

— Я, да, но помню, что мать была очень несчастна, и презираю своего неизвестного отца больше всего за то, что он сделал с ней, — быстро проговорила она. — Но все это в прошлом, а меня интересует кое-что в настоящем.

— И что же?

— Итак, ты уже совсем поправился.

— Да, — согласился Нико. Кетлин кивнула.

— Я думаю о твоей работе и о том, как долго ты еще пробудешь здесь?

— Хочешь побыстрее от меня отделаться?

Нико мысленно представил всю ситуацию.

Дело Натана Ретига пока не закрыто, он где-то поблизости и ищет его. А тут еще объявился этот Куин. Нико не мог оставить Кетлин одну с этим человеком до тех пор, пока не выяснит, кто он такой и что ему нужно. Кетлин также испытывала смятение. Нико признался ей в любви, но ничего не предложил…

— Ты лучше меня знаешь, что это не так.

Он встал, наклонился через стол и поцеловал девушку на виду у всех. Потом сел, снова взяв ее за руку.

— Я знаю, что твоя работа здесь, а моя — в Бостоне. Не представляю, как, но мы решим эту проблему. Ты будешь со мной, чего бы мне ни стоило это.

«Пока все наладится, — подумала Кетлин, — хоть эти слова послужат утешением и дадут надежду». Успокоившись, она улыбнулась, а к тому времени, когда мать Томми поставила перед ними поднос с брусничным напитком и мороженым, девушка уже беззаботно смеялась.

— Я так наелась, что не смогу съесть на десерт помадку!

Прошло полчаса. Теплый ветерок волновал гладкую, сверкающую, как черно-зеленый драгоценный камень, поверхность маленькой глубокой бухточки, покачивая мачты парусных шлюпок. Деревянные здания всевозможных цветов: голубые, как яйца, малиновки, желтые, как солнце, зеленые, как лес, темно-красные, как спелая вишня, с пирамидальными крутыми крышами и окнами, заставленными геранью, стояли на берегу.

— Кондитерская прямо перед нами, — сказала Кетлин, держа Нико за руку.

— Неужели ты хочешь помадку после того, что мы только что съели на завтрак? Где ты все разместишь?

Она рассмеялась.

— Я же не говорю, что съем помадку прямо сейчас. Они продают ее навынос, — девушка многозначительно приподняла бровь.

Нико снисходительно улыбнулся. Когда у Кетлин было игривое настроение, для нее не существовало проблем.