Дом Весталок (ЛП)

– Думаю, что будет, – скромно отозвался я, уже подсчитывая выручку. В конце концов, Росций – самый высокооплачиваемый актер во всем цивилизованном мире. Хотят слухи, что он зашибает не менее полумиллиона сестерциев каждый божий год, так что ему не к лицу скупердяйничать.

Взглянув на тело, он горестно покачал головой.

– Один из самых талантливых моих выучеников. Не только одаренный актёр, но и ценная собственность. Но зачем кому-либо понадобилось убивать раба? У Панурга не было ни недоброжелателей, ни врагов – ведь он не занимался политикой, и никакого имущества у него отродясь не бывало…

– Редок тот человек, что не нажил себе врагов, – отозвался я, невольно бросив взгляд на Статилия – тот поспешно отвёл глаза.

Среди актёров и подручных наметилось какое-то движение, и они расступились, чтобы дать дорогу высокому мертвенно-бледному человеку с пышной гривой рыжих волос.

– Херея! Ты где был? – рыкнул на него Росций.

Новоприбывший опустил длинный нос, чтобы бросить взгляд сперва на труп, затем на Росция.

– Ехал со своей виллы в Фиденах[11], – сухо ответствовал он. – Сломалась ось колесницы. И, насколько я могу судить, пропустил не только представление.

– Гай Фанний Херея, – шепнул мне на ухо Статилий. – Изначальный владелец Панурга. Прознав, что тот одарён комедийным талантом, Херея передал его на обучение Росцию в качестве совладельца.

– Что-то они не слишком похожи на добрых товарищей, – шепнул я в ответ.

– Они давно ссорятся из-за прибыли от представлений с участием Панурга…

– Выходит, Квинт Росций, – хмыкнул Херея, вздергивая нос ещё выше, – так-то ты заботишься о нашей общей собственности. Я бы назвал это дурным обращением. Теперь-то от раба никакого проку. Я пришлю тебе счёт за свою долю.

– Что? Ты думаешь, я за это в ответе? – Росций устремил на него яростный прищур.

– Раб был на твоём попечении, и теперь он мёртв. Ох уж эти актёры! Полнейшая безответственность. – Проведя костлявыми пальцами по огненной шевелюре, Херея высокомерно пожал плечами, прежде чем отвернуться. – Жди счёт завтра, – отрезал он, минуя актёров, чтобы присоединиться к ожидающей его в проулке свите. – Или увидимся в суде.

– Возмутительно! – выплюнул Росций. – Ты! – Он уставил на меня мясистый палец. – Это твоя работа! Найди того, кто это сделал, и выясни, почему. Если это раб или бродяга, я его в клочки разорву. А если это богач, то предъявлю ему счёт за свою собственность. Я скорее дойду до самого Гадеса, чем дам Херее удовлетворение, признав, что это – моя вина!

Я принял его предложение с мрачным кивком, изо всех сил сдерживая улыбку. Я уже почти наяву ощущал поток серебра, льющийся на мою голову. Затем мой взгляд вновь упал на искажённое лицо Панурга, и я наконец осознал всю серьёзность своей задачи. В случае смерти раба в Риме редко кто пытается доискаться до истины. «Если я отыщу убийцу, – поклялся я про себя, – то не ради Росция и его денег, но дабы почтить тень артиста, убитого на самом пике величия».

– Хорошо, Росций. Но мне потребуются ответы на некоторые вопросы. Пожалуйста, проследите, чтобы никто из труппы не уходил, пока я не закончу. Прежде всего я хотел бы переговорить с вами наедине. Быть может, чаша вина подбодрит нас обоих…

***

Пару часов спустя я восседал в тени оливкового дерева на тихой улочке неподалеку от храма Юпитера. Рядом со мной расположился Экон, задумчиво изучая игру теней от листьев на булыжниках мостовой.

– Итак, Экон, что думаешь? Удалось ли нам выяснить хоть что-то полезное?

Он угрюмо покачал головой.

– Ты судишь с излишней поспешностью, – усмехнулся я. – Давай-ка подытожим: в последний раз мы видели Панурга живым в сцене со Статилием в конце первого акта. Когда они покинули сцену, флейтисты заиграли интерлюдию, и на подмостках появились ссорящиеся повара. Затем раздался крик. Должно быть, кричал Панург, когда его ударили кинжалом. Это вызвало переполох за скеной. Росций поспешил выяснить причину и обнаружил тело в уборной. Слух об этом быстро распространился по всей труппе. Росций надел маску мертвеца и жёлтый плащ – единственную вещь, которая могла хоть как-то сойти за костюм Панурга, ныне залитый кровью – и поспешил на подмостки, чтобы продолжить представление. Статилий тем временем облачился в костюм повара, чтобы покинуть орхестру и взмолиться о помощи. Таким образом, мы можем поручиться хотя бы за то, что актёры, игравшие поваров, невиновны, как и флейтисты, потому что они были на подмостках в момент убийства. – Экон скорчил гримасу, давая понять, что мои выкладки его не впечатлили. – Ну хорошо, всё это весьма примитивно, но, строя стену, мы должны начать с основания. Далее: кто из тех, что находились за скеной, ничем не может подтвердить своего местонахождения в то мгновение, когда раздался крик, и, возможно, жаждал смерти Панурга?

Экон вскочил со скамьи, готовый включиться в игру. Он изобразил пантомиму, судорожно двигая нижней челюстью и то и дело указывая на себя.

Я печально улыбнулся: передо мной был весьма нелестный портрет моего чересчур болтливого и эгоцентричного друга Статилия.