Дом Весталок (ЛП)

– Клеон! – обратился к нему я. – Я всё знаю. Этот мальчишка тебя попросту использует – ты ведь сам это понимаешь. Такой, как он, не стоит подобной привязанности. Опусти нож, и мы вместе придумаем, как поправить то, что ты наворотил.

– Может, Клеон и простачок, но не идиот, – рассмеялся Спурий, тряся головой. – Жребий брошен[42], так что у него нет другого пути. А это значит, ему придётся избавиться от тебя, Гордиан.

Клеон застонал. Не сводя с меня глаз он вновь обратился к Спурию:

– В тот день в заливе, когда ты подплыл к нашей лодке и вскарабкался на борт, в то самое мгновение, когда я впервые тебя увидел, я знал, что ты не принесёшь мне ничего, кроме беды. Твои сумасшедшие идеи…

– Мне казалось, они тебе по вкусу – в особенности когда я упомянул золото.

– Забудь о золоте! Оно нужно другим – я же хотел лишь…

– Да, Клеон, я знаю, чего ты на самом деле хочешь. – Спурий закатил глаза. – И обещаю, что однажды я тебе позволю. Но сейчас… – Он нетерпеливо взмахнул рукой. – Представь себе, что он – просто большая рыба. Выпотроши его! Как только ты покончишь с этим, мы оба сядем в эту лодку и отправимся в Неаполь вместе с золотом.

– Так ты пойдёшь с нами?

– Разумеется. Но только если ты заставишь его замолчать раз и навсегда. Он слишком много знает и сдаст нас всех сей же час.

Клеон сделал шаг ко мне. Я подумал было о бегстве, но быстро отказался от этой затеи: Клеону куда привычнее бегать по песку, а идея получить зазубренный нож в спину мне вовсе не по душе. Потому я решил драться с ним лицом к лицу: наша комплекция не так уж отличалась, а в рукопашной опыта у меня, надо думать, поболее. Вот только это преимущество сводилось на нет тем, что у него, в отличие от меня, был нож.

Моё единственное преимущество заключалось в том, что он действовал против воли. Когда он говорил со Спурием, в его голосе всё ещё чувствовалась любовная тоска, но ощущался и оттенок обиды. Быть может, сыграв на этом, мне удалось бы отвлечь его, так что я принялся судорожно искать способ, как воспользоваться его разочарованием, чтобы обратить его против мальчишки или хотя бы сбить с толку.

Но прежде чем я успел открыть рот, я заметил мгновенную перемену в лице Клеона – он принял решение буквально не моргнув глазом. Какую-то долю мгновения я думал, что он бросится на Спурия, как дворняга на хозяина – и как бы я потом объяснил Валерии, что просто стоял и смотрел на то, как её любимого сына закололи прямо у меня на глазах?

Но, разумеется, я в очередной раз принял желаемое за действительное – Клеон не набросился на Спурия. Он набросился на меня.

Мы сцепились, и я тут же почувствовал, как по правому плечу пробежала жгучая боль – словно меня хлестнули плетью, а не ударили ножом. Но это была явно ножевая рана: пляж перед глазами тотчас покачнулся, подёрнувшись дымкой, и уголком глаза я заметил забрызганный кровью песок.

Мы повалились на землю, и на зубах тут же захрустел песок. Я ощущал жар тела Клеона, вдыхая запах его пота – он потрудился на славу, грузя золото в лодку, и не на шутку утомился. Само собой, это было мне на руку: мне даже удалось оттолкнуть его от себя, прежде чем от булыжников в конце пляжа отделилась бегущая фигура.

В то же мгновение Клеон придавил меня и, преодолевая сопротивление пытающихся удержать его рук, приблизил лезвие к моему горлу; в следующее мгновение мне показалось, что какое-то божество явилось, чтобы, схватив его за тунику на спине, поднять его в небеса. На самом же деле это оказался Бельбон, который, сдёрнув с меня Клеона, поднял его в воздух, чтобы тотчас швырнуть оземь – лишь благодаря мягкому песку он не расшибся насмерть от такого броска. При этом юноша сумел удержать нож, но пинок Бельбона тотчас послал его оружие в полёт. Упав коленями на грудь Клеона, бывший гладиатор мигом вышиб из него весь воздух и воздел молотоподобный кулак, готовясь довершить начатое.

– Нет, Бельбон, не надо! Ты же убьёшь его! – выкрикнул я.

Тот озадаченно нахмурился, обернувшись ко мне. Клеон отчаянно трепыхался под его весом, словно выброшенная на берег рыбёшка.

Тем временем из лодки выбрались трое приятелей Клеона – пока тот дрался со мной, они не вмешивались, но видя, что их друг повержен более многочисленным противником, пришли к нему на помощь, на ходу вытаскивая ножи.

Поднявшись на ноги, я бросился к ножу Клеона, и испытал тошноту при виде собственной крови на зазубренном лезвии. Бельбон также встал, вытащив собственный кинжал – Клеон же оставался на песке, отчаянно ловя ртом воздух. «Итак, трое против двух, – подытожил я, – и все вооружены. На моей стороне этот великан, но я ранен в правую руку – так что силы, пожалуй что, равны».