Дом Властвующей (СИ)

Шемс показалось, что не прошло и одной, как привидение вернулось.

— Ну что там?

— Всё как обычно, — поведала Евгения. — Иона на кухне варит для Сатис какую-то мутную бурду с червями. Даррель глушит коньяк рюмку за рюмкой. Тиббота с Лльюэллином нигде не видно, значит сидят у себя. А ты с какой целью спросила?

— Да просто. Не хочу, чтобы кто-нибудь увидел, как я от тебя выходить буду. Как считаешь, можно ли скрыть это от Сатис? Ведь ты и сама… в этой ситуации оказалась из-за… противостояния с ней? Ну и вот, можем создать что-то вроде отряда повстанцев, подготовиться втихаря и уничтожить её…

— Кроме нас двоих существуют иные участники отряда?

— Я рассчитывала на Тиббота, но он пока что-то всё темнит. Еще вот Даррель под вопросом.

— Не густо, — привидение чуть заметно усмехнулось. — А план у тебя есть?

— Я надеялась мы вместе что-нибудь придумаем, — Шемс вдруг почувствовала себя жалкой.

— Да ладно тебе, не вешай нос. Подавленное настроение и уставшие от слёз глаза — главный признак нашего поражения. Победить — значит собрать волю в кулак, подчинить свои мысли себе и дать обет никогда не отступать от этой борьбы. Поняла? А теперь, будь добра, расскажи мне о себе.

Глава 11

Склеп с привидением Шемс покинула раздираемая двояким чувством: восторг от собственного превосходства над поклоняющимися и даже Сатис, утратившими возможность приблизиться к гробу, смешивался с беспокойством от неуклонного приближения вечера — времени ночных кошмаров. И чем дальше двигались стрелки на часах, тем большую неуверенность испытывала Шемс. Вот уже и пейзаж за окном, следуя точному расписанию, преобразился в преддверии тьмы, таинственностью окутав засыпающий лес. Закат догорел, и по небу разлились сине-зелёные реки в которых вспыхивали серебристые сплетения незнакомых созвездий.

Клонило в сон, но непреодолимое чувство страха всякий раз сбрасывало неосязаемо-мягкое одеяло сонливости, заставляя распахивать глаза и бессмысленно таращиться на дверь в надежде на приход Тиббота. Ведь он наверняка догадывается о её мучениях, так почему бы не прийти с дружеской поддержкой? В конце концов, она его гостья! Была. Почему за весь день, что она провела в склепе Евгении, никто её не хватился? Шемс обиженно засопела. Получается, устрой она сейчас побег, в доме ни одна душа этого не заметит? А может Тиббот не приходит, потому что не хочет навязываться из-за того как агрессивно Шемс отреагировала на его поцелуй?..

С издёрганными нервами девушка вскочила с дивана и зашагала из угла в угол. Может если она как-нибудь продержится до рассвета, Сатис не сможет пугать её жуткими снами, не приносящими отдыха. Как же ей взбодриться? Надо чем-то себя занять, только вот чем?..

Независимо от времени суток в коридоре всегда царил неизменный полумрак. Мимо чёрной лестницы Шемс пробиралась потихоньку, на цыпочках, сдерживая испуганно колотящееся сердце, чтобы ни дай бог не привлечь внимание Властвующей. Но ничто не нарушало тишины, в которой собственное дыхание казалось Шемс оглушительно громким.

Блуждать в одиночку по безлюдному дому оказалось ничуть не лучше, чем оставаться взаперти, ожидая ночного визита Сатис, во всяком случае не менее страшно.

Фух… добралась. Переведя дыхание, Шемс провела вспотевшими ладонями по штанам и осторожно поскреблась в дверь.

— Тиббот, — раздался из темноты её напряжённый полушёпот. — Ты здесь? Открой! Я хочу кое-что тебе рассказать.

И никакого ответа. Она постучала ещё, продолжая нерешительно топтаться на месте и озираться по сторонам, но за дверью по-прежнему сохранялось гробовое молчание.

— Спит, балда!

Так ничего и не дождавшись Шемс бесцельно побрела дальше. А что если и впрямь удрать отсюда? Раз им нет до неё никого дела, то и она забудет навсегда эту мрачную компанию поклонников дьявола.

Чей-то прерывистый стон в тягучей тишине заставил Шемс вздрогнуть. И почему-то сразу возникло ощущение чужого взгляда и странной тоски. Если это Сатис сейчас обратила к ней свой хозяйский взор… Нет-нет-нет, только не это! Пожалуй, лучше совсем о таком не думать. Хотя возможно это призрак Евгении скрытно слоняется по безлюдным проходам с целью как-то развеять скуку.

Стон повторился. Тихий, продолжительный, он вылетел из приоткрытой двери, закружился над Шемс и покатился дальше, отскакивая звонким эхом от стен. Конечно это тьма впивается в душу ядовитыми когтями, истязает и выжигает, упиваясь чужой болью.