Дом Властвующей

Знакомство с Евгенией прошло скомкано. Татьяна, во время их недолгой беседы, вела себя подчёркнуто сдержанно и отвечала крайне уклончиво, а Евгения как будто чего-то смущалась, постоянно отводила глаза в сторону. Ну а встреча с Лльюэллином ещё больше подлила масла в огонь. К счастью, пока обходилось без серьёзных эксцессов.

И вот, наконец всё приготовили, расставили в неукоснительно правильном порядке зажжённые восковые свечи, расселись по местам, дело оставалось за работой медиума.

— Ну и что, что ты не маг, — Евгения рьяно выразила несогласие Тибботу, вознамерившемуся отсидеться в сторонке в качестве наблюдателя, — у нас сейчас любая капля энергии насчету. Садись вон рядом с Шемс, будешь её подпитывать.

Татьяна придирчиво изучала каждую мелочь, задействованную в ритуале.

— Всё-таки лучше использовать личные вещи покойников, так мы хотя бы избежим нежелательных явлений из загробного мира. Той защиты, что вы приготовили, хватит разве что на пару-тройку разгневанных, но не слишком энергетически-активных призраков. А вызывая духов наугад, сложно предугадать, как их количество или реакцию, так и дальнейшее развитие событий.

— Реакция их как раз-таки вполне предсказуема, — Лльюэллин неодобрительно качнул головой. Вместе с остальными он сидел на полу между Шемс и Татьяной, замыкавшей ритуальный круг. — Вряд ли стоит ждать их сочувствие и участливого содействия в месте, где стены побагровели от силой отнятых жизней.

— У вас ведь должны были сохраниться памятные вещи ваших умерших родственников, друзей?.. Ну хоть что-то?

— Они бы вызывали не те эмоции, — Лльюэллин бросил на медиума мимолётный, но очень пронзительный взгляд. — Хотя… у Дарреля были… Всякое барахло, остававшееся от «гостей», он складывал в специальную коробку. Она не сохранилась.

Шемс, до этого момента настороженно прислушивавшаяся к каждому слову, вдруг дернулась. Её осенила догадка.

— Я нашла его фамильное кольцо. Как думаете, давно умершие предки не стали бы вредить своему кровному родственнику и его друзьям?

— В семье всякое бывает, — Татьяна пожала плечами. — На моей практике — я впервые вызываю не какого-то конкретного призрака, а организую ряд совершенно случайных стягиваний любых, с позволения сказать, под руку подвернувшихся потоков энергии. На обычный спиритический сеанс всё это походит весьма отдалённо. Да я и заклинаниями-то подобными никогда прежде не пользовалась. Вопрос — готовы ли мы уповать на волю случая?

Неожиданно даже для себя Шемс приняла решение немного скорректировать их план.

— Я согласна с Лльюэллином в том, что игры со смертью опасны. Поддашься искушению — потеряешь себя. Не приведи господь, ещё откроем лазейку для возвращения Сатис, тогда, чего доброго, и впрямь придётся выпускать из клетки горгулью, — проигнорировав неуместную усмешку Лльюэллина, она деловито продолжила: — Используем кольцо. Во-первых, это должно снизить риск проникновения в наш мир всяких там недружелюбных сущностей, во-вторых, больше вероятность, что нам не придётся силой забирать чужую энергию. Я всё-таки хочу верить, что предки отца согласятся помочь нам добровольно.

Поскольку у остальных возражений не было, Татьяна дала сигнал начинать ритуал. Все взялись за руки.

Вслед за первыми же произнесёнными магическими словами по комнате пролетел странный, едва различимый неразборчивый шёпот, но может, это только игра воображения. Конечно, при таком освещении, да во взвинченном состоянии, что угодно может примерещится. Неизвестно откуда взявшийся зябкий ветерок быстро пробежался мурашками по телу, вздрогнули и задрожали яркие язычки свечей, а темнота вокруг стала ещё гуще. Только мягкий размеренный голос Татьяны продолжал звучать, главенствуя над навязчивыми образами и звуками, и значит, всё идёт как надо.

Серый туман из бутафорского окна начал перетекать в комнату, потянуто сыростью, воздух вдруг приобрёл глубокий пряный запах тростника и прелой земли, как после дождя — странный, но приятный, расслабляющий. Минуты шли, Шемс давила зевоту, мечтая о мягкой, тёплой постели. Надо просто запастись терпением. Вздохнув поглубже, она с усилием оторвала отяжелевший взгляд от свечей и чуть было не испустила вопль, оказавшись лицом к лицу, с седенькой старушкой лет восьмидесяти.

— Мой супруг всегда успевал подхватить меня, когда я спотыкалась. Сплоховал лишь однажды, — доверительно сообщила та, тихонько засмеялась и добавила на непонятном языке ещё какую-то фразу, затем отвернувшись, уплыла в сторону кровати.

И почти сразу же следом из темноты показалась белая рука, принадлежащая второму призраку. Женщина, молодая и необыкновенно красивая, выскользнула в круг, возможно из тех самых полей Иалу.

Никакой угрозы в явившихся с того света душах не чувствовалось, но тёмные глаза Евгении и светлые Лльюллина были начеку.

Эфемерные фигуры склонились над Даррелем.

— Смотри, Салиджжи, какой у твоего сына крепкий сон, будто в подушку ему зашили ароматные лепестки лаванды. Но нет, там лишь утиный пух, — сказала старушка с какой-то грустной нежностью. — Значит время пришло.