Дом Властвующей

Тишину разбавляло лишь их дыхание. Всё настойчивее разум обволакивала ленивая дремота, неторопливо овладевая сознанием. Шемс даже не заметила, как тихонько скрипнула дверь гардеробной, и Евгения, одетая в короткую меховую куртку и тёплые штаны, бесшумно прокралась мимо к выходу. Время текло, Морфей незаметно крался по комнате, касаясь спящих своим волшебным крылом и увлекая сквозь распахнутые двери в великую страну грёз.

Трудно сказать наверняка, что её разбудило. Тиббот продолжал спать мирным сном, уткнувшись носом ей в колени и не проснулся даже, когда Шемс осторожно передвинула затёкшие ноги, только пробормотал во сне что-то неразборчиво и прижался крепче.

Повинуясь порыву, она улыбнулась и, наклонившись, поцеловала Тиббота в макушку, затем обернулась на постель. Глаза Дарреля были открыты. Какое-то смятение и настороженность выражались во взгляде этих впалых глаз, как будто сомнения не отпускают, что он действительно до сих пор жив.

— Ты очнулся?! — ахнула Шемс.

— Похоже на то… Долго я тут… провалялся?

— Примерно сутки, — от волнения все нужные слова вылетели из головы, оттого речь получалась сбивчивой. — Теперь всё позади. Ты спасся. И я так счастлива, ужасно счастлива!.. Сатис навсегда сгинула — мы свободны, больше никаких преклонений, пыток и убийств… Мы можем привести свою жизнь в порядок… В общем, дела наши явно налаживаются, правда вынужденное соседство с горгульей немного досаждает, но наверняка это ненадолго.

Даррелю понадобилась пауза, чтобы осмыслить услышанное.

— Должно быть я многое пропустил?

— Главное, что ты к нам вернулся. Как себя чувствуешь?

— Как сошедший с раскалённой голгофы… Знаешь, Шемс, я ведь поверил иллюзиям, созданным мозгом. Это как верить в реальность сновидений до момента пробуждения. Я провёл там вечность, а ты говоришь — сутки.

Шемс тихонечко выскользнула из кольца рук Тиббота, и перебралась на кровать к Даррелю.

— Мне так жаль, — зашептала она с искренним сочувствием. — Я и представить себе не могу… Хочешь поговорить об этом?

Он кивнул, с отстранённым видом рассматривая высокий потолок, снова возвращаясь мыслями в то место о котором рассказывал.

— Я видел себя в пустыне. Немилосердно палящее солнце сжигало кожу. Бесчисленное количество раз оно описывало круги по небу, но никогда не опускалось за горизонт. В мире раскалённых песков не существует ночей, хоть немного разгоняющих адское пекло. Воздух дрожал от зноя, и временами мне чудился вдали живой сфинкс, шагающий по гребню бархана. Разумеется, это был мираж, как и лазурное озеро, обрамлённое зелёной травой и цветами — мучительный, недосягаемый призрачный мираж… Я практически сдался, Шемс, просто ждал, когда уже чёртов песок окончательно поглотит меня, и даже не сомневался, что такова была расплата за мою жизнь.

— Но это не так. Пережитый кошмар — это обыкновенный сон. Ты был тяжело ранен, твоя жизнь была в опасности. Я знаю, я читала об этом. Просто таким образом, через сны наш организм подаёт сигнал о неполадках со здоровьем.

Их эмоциональный разговор всё же разбудил Тиббота. Щуря спросонья глаза, он отстранился от кресла и выпрямился. Голос его прозвучал немного охрипло:

— Но на всякий случай, ты бы проверил себя, ну подвигал бы там руками и ногами, всё ли как прежде хорошо работает… Мир вроде не рухнул пока ты высматривал галлюцинаторных сфинксов. Мы, как можем, приспосабливаемся к новой реальности. В общем, с возвращением, Даррель.

— И я рад тебя видеть, Тиббот. На самом деле рад, без иронии.

— Вы гляньте-ка который час. Бог ты мой! А мы ж ещё не завтракали. Сейчас наскоро сварганю яичницу с чайком. Хотя, наверно, лучше поискать что-нибудь покрепче чая.

В подтверждение своих слов Тиббот устремился к выходу, где нос к носу столкнулся с Евгенией. Шемс при виде неё изумлённо разинула рот, а Даррель даже приподнялся на локтях и выразительно присвистнул.

— Я что опять проворонил момент превращения? Жень, куда ты дела афрокосички Ионы?

Шемс на него сразу шикнула. Только поздно, Евгения замерла, будто о невидимую стену ударилась.

— Ну я пошёл, — Тиббот, чувствуя, что атмосфера накалилась, поторопился вовремя смотаться.

— Тебе очень идёт новая причёска, — Шемс сопроводила свои слова обезоруживающей, слегка сконфуженной улыбкой.

Евгения медленно вдохнула и выдохнула, сняла куртку и кинула её в пустое кресло.

— Девушка из салона «Симфония ножниц» посоветовала сменить стиль. По-моему, верное решение.

— Ты ходила в город?

— А что? Нам вроде больше не запрещается выходить из дома. Понятно, что безопаснее это делать в дневные часы, но это пока. Очень надеюсь, проблема с горгульями скоро разрешится, — Евгения сдула кудрявую чёрную прядь, упавшую ей на глаза, поджатые губы выражали досаду вперемешку с раздражением и ещё что-то… Уязвимость?

— Горгульи охотятся только за Шемс, это ни для кого здесь не секрет, — возразил Даррель. Тон его стал намного мягче и больше не отдавал насмешкой, во взгляде появилась пристальная пытливость. — Тебе там снаружи ничто не угрожает. Но ты всё равно вернулась.