Дом Воды и Воздуха (СИ)

На мое счастье круг для этих тварей непреодолимая преграда, они не видят его. Вот и эта разочарованно хнычет нюхая воздух, все повторяя «мама, мамочка». Упыри навсегда остаются в своем возрасте, и хотя приобретают несвойственную людям силу и инстинкты охотника, умнее от этого не становятся. На момент смерти девочке было лет восемь-десять, и она завлекает, а заодно и успокаивает жертв причитаниями.

«Я всего маленький испуганный ребенок, не стоит меня бояться. Возьми меня на ручки…».

Отцы-основатели, как меня угораздило из всех заброшенных зданий в этой части города выбрать именно то, в котором обосновался упырь?

Подтянув колени к груди, я обхватила их руками и уперлась подбородком. Адреналиновый всплеск начал спадать, и тело накрыл откат – дрожь, слабость, ускоренное сердцебиение когда кажется, что твердый комок бьется в горле. Я прикрыла глаза рассчитывая подремать, пока не расцветет – упри, не очень любят дневной свет. А потом…

С улицы донесся хруст сломанной ветки. Целое мгновение я думала, что это случайный звук, потом услышала тихий спор. Меня нашли.

Я поднялась и шагнула к границе круга, упыриха забеспокоилась слыша звук и не находя его источника, но в мою сторону не смотрела. Голоса исчезли, тихонько хлопнула дверь в запущенном холле. Пущенные по моему следу наемники сомневались, что я здесь и не рассчитывали встретить в моем лице сопротивление, иначе бы не шумели так.

«Прочь! – внушала я твари. – Иди. Твой обед ждет тебя на первом этаже».

Но внушение не удавалось, и я решилась ступить за границу круга.

Медленно, не отрывая взгляд от ее пугающих глаз, отступила к окну. Надо, надо смотреть в эти глаза. Она пошла вперед, вытянула шею, бросилась, клацая зубами. Одна рука по-прежнему держала мишку, вторая безвольно висела вдоль тела. Будто они были связаны, или намертво сведены судорогой.

Когда до хлопающего открытой створкой окна осталось два шага, я оттолкнулась и выпрыгнула. Стекло и дерево разлетелось с треском, я рухнула на мощенную камнем дорожку. Воздух из легких вышибло, в спину вонзились осколки стекла, я непроизвольно застонала. Горло обожгло горечью, во рту появился металлический привкус крови. Приподнявшись на локте, какое-то время собиралась с силами, выравнивала дыхание. С трудом поднялась, прихрамывая пошла в направлении реки, сначала медленно, потом быстрее, отстраняясь от боли, направляя все мысли и ресурсы набег.

Травля работа командная. Набери для нее наемников, отлично работающих в одиночку, и затея провалится, потому что они не смогут договориться. Сильные натуры редко уживаются с другими сильными натурами, а еще реже могут что-то делать сообща. Надеюсь, это даст мне шанс сбежать и моя голова не станет трофеем.

Или станет.

За мной раздавались разочарованные крики быстро нагонявших меня наемников, а ветер приносил собачий лай и запах шерсти. Я сделала отчаянный последний рывок и скрываясь в темном от дождевого марева старом парке. Пробираясь сквозь неухоженные заросли шиповника и терна, несколько раз цеплялась за спутанные ветки падала. Лицо пекло, а по пальцам не переставая, текла кровь.

Ломая ногти и срываясь, я кое-как взобралась на дуб, укрывшись в его раскидистой кроне и прижавшись к мокрому шершавому стволу. Сердце билось оглушительно громко. Шаги преследователя приближались. К счастью он не догадался посмотреть вверх, напряженно высматривая меня в кустах.

– Я был не на одной войне, девочка, – вдруг сказал он. – Знаешь ли ты что такое война? Когда слышишь звук выстрела, слышишь свит рассекающего воздух снаряда и отсчитываешь секунды и думаешь: пролетит мимо или нет? Слышишь взрыв и чувствуешь облегчение, хотя каждый упавший снаряд это чья-то отнятая жизнь, разрушенный дом. А ты лежишь на земле, зажимая голову руками, и думаешь – не я!

Он пытался заставить меня пошевелиться, сделать ошибку, выдать себя. Наряженный как дикий зверь, сжимающий в руках огромный кинжал способный отсечь мне голову с одного удара. Ноя знала способ совладать с ним. Как говорила одна известная литературная охотница на вампиров – шестнадцать дюймов серебра это кратчайший путь к сердцу мужчины. Авторитетно заявляю: сталь ничуть не хуже. Правда мне нечасто приходится идти этим путем: мужчины питают к своим сердцам нежную привязанность. К шее подобраться намного проще, во всех смыслах. Лезвие между пятым и шестым позвонком и все, финита ля комедия.

– Война это побуревшие пятна на асфальте, пятна крови которые некому смыть. Стекла на асфальте и забитые щитами окна. Тихо умирающие от голода люди, которые никому не нужны. И острое осознание того что на войне нет выигравших и проигравших, есть просто выжившие. А кто выживет, решает случай, а не твоя храбрость или опытность. И только случай решит, кто из нас к завтрашнему рассвету все еще будет дышать. Как ты думаешь, кто останется в живых? По ком споют охотничью песнь псы?