Дом волчиц

Небо начинает темнеть, и тени на сцене удлиняются. Руфус поглаживает ее ладонь, проводя по ее пальцам своими. В ожидании этого вечера она боялась, что будет чувствовать себя не в своей тарелке среди почтенной публики. Виктория заставила ее внести кое-какие изменения в подаренное Плинием платье — «Ты же не хочешь, чтобы вы с Руфусом смотрелись как мать и сын! Покажи хотя бы край плеча!», — и теперь она мысленно благодарит подругу за настойчивость. Многие из присутствующих женщин явно куртизанки, сопровождающие богатых любовников. Ее взгляд привлекает темнокожая девушка с царственной осанкой, чьи одежды спадают изящными складками на спине, открывая лопатки. Амара ерзает на сиденье, пытаясь еще немного стянуть собственное платье с плеча.

Конец пьесы оказывается неожиданным: Фаиде удается сохранить обоих любовников — и любимого, и богатого. Амара смотрит на восторженно хлопающего Руфуса. Возможно, ее образ жизни вызовет у него меньшее отторжение, чем она боялась. Он поворачивается к ней с сияющим от счастливого возбуждения лицом.

— Тебе понравилось?

— Это было чудесно! — восклицает она. — Я никогда не была так счастлива!

— Как я рад! — говорит он, целуя ее ладонь. — Я очень надеялся, что ты останешься довольна.

Они выходят на улицу, смешавшись с толпой зрителей. Смех и шумные разговоры согревают вечерний воздух. Заметив небольшую толпу, собравшуюся перед закусочной Марцеллы, Амара непроизвольно отворачивается.

— Почему бы нам не уединиться в твоем заведении? — спрашивает Руфус.

До сих пор он присылал за ней одного из своих рабов, поэтому ему так и не довелось побывать в лупанарии.

— О нет! — ужасается Амара.

Она представляет, как Руфус под стоны Виктории войдет в узкий закопченный коридор, провонявший латриной, и застанет ее в объятиях какого-нибудь пьяного работяги из прачечной. Если это случится, она никогда больше его не увидит.

— Мы не можем туда пойти! Это страшное место!

— Но ты выглядишь так… замечательно, — удивленно возражает Руфус, глядя на ее почти приличное белое платье и тщательно уложенные волосы.

Амара понимает, что нельзя признаваться ему, как она стыдится убожества лупанария. Придется придумать более поэтичную причину, по которой нельзя туда идти.

— Мой хозяин невероятно жесток, — отвечает она. — Если он заподозрит, что я могу быть счастлива с тобой хотя бы всего на час, то никогда не позволит мне увидеть тебя снова.

— Правда? — Руфус выглядит встревоженным.

Амара бросает на него уклончивый взгляд, словно стесняясь говорить прямо.

— Если он узнает, что мне кто-то дорог, он меня жестоко покарает.

Она представляет, как посмеялся бы над ее выдумкой Феликс, которого никогда не волновало ничего, кроме денег.

Руфус сжимает ее ладонь.

— Я отведу тебя к себе домой. Мои родители уехали на лето.

К дому их сопровождает небольшая свита рабов, должно быть, дожидавшаяся перед театром во время представления. Руфус по-прежнему с воодушевлением рассуждает о пьесе, и они вместе забавляются, воображая, в какие еще проделки могли бы пуститься Фаида и ее возлюбленный по окончании пьесы.

— Даже наш евнух в конце концов женился на своей девушке, — говорит он о насильнике, — так что никто не пострадал.

Привратник впускает их в богатый особняк, расположенный неподалеку от дома Зоила, и Амара снова радуется, что они не пошли в лупанарий. Руфус проводит ее через атриум, выложенный прекрасной мозаикой на морскую тему, и она воображает, в какой ужас он пришел бы при виде глинобитного пола в «Волчьем логове». Когда они проходят через дворик, он останавливается, чтобы сорвать веточку жасмина.

— Этот запах всегда напоминает мне о тебе, — говорит он, давая ее Амаре. — Как ты сидела в том саду в окружении тысячи белых звезд!.. Я тогда даже удивился, что не знал, что у адмирала есть дочь, а потом вспомнил… — Он осекается.

«А потом ты вспомнил, что Плиний снял шлюху», — думает Амара.

— Какие прекрасные слова, — шепотом отвечает она, вдохнув аромат цветка и заткнув его за ухо. — Спасибо.

На сей раз она не противится его поцелуям. В конечном счете она здесь именно для этого.

— Нам чуть дальше, — говорит он, выпуская ее из объятий. — Мои комнаты в той стороне.

Прежде чем отвести ее в спальню, Руфус обращается к сопровождавшему их рабу:

— Виталио, принеси нам, пожалуйста, закуски.

Покои Руфуса расположены возле просторного сада. Она улыбается про себя, увидев на стенах картины с изображением театральных масок и актеров на сцене. Руфус подводит ее к ложу и располагается рядом с ней. Виталио приносит им вино и легкий ужин. Поставив на столик возле ложа хлеб, сыр и сушеные фиги, он удаляется.

Не успевает он уйти, как Руфус порывисто заключает ее в объятия. Амаре неожиданно становится страшно. Происходящее слишком сильно напоминает то, что ей доводится терпеть в лупанарии. Амаре так важно ему понравиться, а она понятия не имеет, как надлежит вести себя куртизанке. Стоит ли уступить Руфусу или он захочет преодолеть ее сопротивление?

— Постой! — Она отталкивает его, садится и поправляет платье. Сердце ее колотится от волнения. — Одну минуту.