Дом Ворона

Вот и Гранвилл вышел из дома, слуга открыл перед ним дверь экипажа. Гранвилл поставил было ногу на ступеньку, а потом, словно о чем-то вспомнив, развернулся и направился к дому.

Через несколько минут хлопнула дверь в комнату, и повеяло запахом крови и страха. «Это моя кровь, – подумала Равена. – Это мой страх».

– Посмотрите на меня, моя дорогая, – неожиданно миролюбиво произнес Гранвилл.

Равена обернулась, не дожидаясь, пока он подойдет и развернет ее к себе, схватив за волосы.

Гранвилл ухмыльнулся правой стороной рта.

– Прекрасно выглядите, – заметил он. Равена почувствовала, как лицо дернулось, искажаясь от ненависти.

Гранвилл рассмеялся.

– Ну, будет, будет! – воскликнул он. – Одевайтесь, поедете со мной. Жена ведь должна сопровождать мужа… особенно такая жена, как вы.

«Он хочет показать всем, что с ними будет, если они не станут подчиняться, – подумала Равена. – Я живой пример его умений и навыков».

Она не видела себя в зеркале и не хотела смотреть. Ей казалось, что там отразится совсем другой человек – замученная старуха, а не девушка, которой Равена была несколько дней назад.

– А если я откажусь? – спросила она.

Гранвилл подошел вплотную, внимательно посмотрел на Равену, и под его взглядом она почувствовала, как по коже бегут язычки пламени.

– Жена да покорится мужу своему, – негромко произнес Гранвилл и принялся развязывать шнурки на ее сорочке, та упала к ногам Равены. – Собирайтесь, не заставляйте меня браться за палку. Сомневаюсь, что вам это понравится.

– Где мой отец? – спросила Равена.

Гранвилл усмехнулся.

– Давно сгнил в могиле, насколько я помню. Декан Свен жив. Пока жив. Повидаетесь с ним через пару дней, когда оклемается.

Равена всхлипнула и пошла к шкафу. Гранвилл сел на край кровати и с видом ценителя, который наслаждается картиной, стал смотреть, как Равена одевается.

– Будь послушной, моя милая, – произнес он. – И не делай трагедии из обычных вещей. Тогда мы поладим.

Гнев, ударивший в виски Равены, был настолько глубоким, что у нее потемнело в глазах. Платье, которое она сняла было с вешалки, выпало из задрожавших рук. Когда она опомнилась, то увидела, что сидит верхом на Гранвилле, впившись обеими руками ему в горло. В голове шумело, сердце колотилось так, что Равена почти перестала дышать. Комната плыла перед глазами, размазываясь пестрыми пятнами, и Равена сейчас хотела лишь одного.

Убить гадину. Разорвать. Вычистить из мира.

Равена вдруг поняла, что Гранвилл смеется. В темных глазах, смотревших ей в лицо, плясали лукавые искры. Он получал искреннее удовольствие от того, что происходило, от ярости и боли Равены, от ее ненависти – и это удовольствие заставило Равену слегка разжать руки.

Гранвилл в ту же минуту отбросил ее в сторону и вмял в кровать. Следы ногтей, что наливались кровью на его шее, плясали перед глазами Равены, и от собственной беспомощности она готова была разрыдаться.

Равена не знала, что помогло ей сдержаться.

– Смелая, – шепнул Гранвилл ей на ухо. – Люблю таких. Говорю же, будь умницей. Тогда поладим.

Он скатился в сторону и, беспечно закинув руки за голову, приказал:

– Одевайся. Нас ждут.

* * *

Каменные ворота в Третью шахту были закрыты. Через них рабочие входили в подземелье, через них выходили на поверхность. Сейчас все они стояли у ворот, и Равена с ужасом подумала, что с Гранвилла станется загнать их в шахту и запереть там. Среди шахтеров Равена увидела рыжую голову Джемса и похолодела от страха за него. Когда экипаж Гранвилла подъехал к шахте, Джемс махнул рукой и люди, повинуясь его сигналу, сняли каски и принялись стучать ими по воротам.

– Хлеба! Зарплату! – услышала Равена. – Снизить нормы! Хлеба! Снизить нормы!

Презрительная гримаса искривила горбоносое лицо Гранвилла. Он отшвырнул на сиденье папку с бумагами, которые перелистывал всю дорогу, и посмотрел на Равену так, что ей захотелось поднять руку и закрыться от его взгляда.

– Выходим, – скомандовал Гранвилл.

Равена послушно вышла из экипажа. Гранвилл протянул ей руку, но она скорее отрубила бы свою, чем оперлась бы на его локоть. Гранвилл лишь усмехнулся и быстрым шагом направился к толпе. Его люди двинулись за ним верхами.

Директор шахты трясся от страха. Увидев Гранвилла, он прокричал что-то шахтерам, Равена не разобрала слов. Стук прекратился. Рабочие надели каски и расступились, пропуская вперед Джемса и Стирлинга, его приятеля. Вдвоем они руководили сопротивлением на шахтах. Несколько лет назад они с Равеной бегали удить рыбу в затопленном карьере и подкладывали бомбы-вонючки под дверь управы.

Сейчас Равена невероятно отчетливо понимала, что та жизнь, светлая и простая, кончилась. Гранвилл растоптал ее минувшей ночью.

Равена поймала взгляд Джемса – его наполняла такая глубокая боль и настолько жгучий гнев, что было страшно смотреть. Гранвилл остановился, смерил шахтеров тем оценивающим взглядом, которым вчера смотрел на Равену в церкви. Над шахтой повисла такая тишина, что Равена услышала грохот своего сердца.

Джемс смотрел на нее так, словно хотел запомнить навсегда.

– В чем дело? – бросил Гранвилл. – Почему шахта не работает?