Дом Живых. Арка первая: Порт Даль

— Как скажете, господин! — покорно склоняет ушастую голову гоблин и, брезгливо вытирая пальцы о сюртук, разворачивает газету.

— Очки, Франциско, — напоминает Полчек.

— Но, господин…

— Очки, я сказал. Мне надоело, что ты додумываешь письма там, где не можешь их прочитать. Это уже привело к нескольким казусам с контрагентами. Спичка до сих пор не может понять, почему в бар привезли гномий растворитель вместо виски. Хорошо, что нашей публике всё равно, что пить.

Франциско вздыхает, кривится, закатывает глаза, но хозяин неумолим. Гоблин достаёт из внутреннего кармана сюртука завёрнутые в не очень чистый платок круглые стёкла в тонкой медной оправе и с видимым неудовольствием водружает их себе на нос. Развернув газету, он находит нужное место и с тяжёлым вздохом начинает читать.

«Открытое письмо Полчеку Каю, учредителю театра 'Дом Живых», от разгневанного драматурга Пониция Дрюка.

Полчек! Взяв в постановку мою пьесу, ты обошёлся с ней, как горный волот с мягкой овечкой. Ты ей подтёрся, Полчек! Жалкий эпигон, как ты посмел переписать текст! Ты превратил творение моего таланта в пародию на спектакль! Тебе кажется, что это смело и ново? Ты думаешь, это постмодерн? «Восставший Сарпадемар» — это моя революционная идея! Моя лебединая песнь! И что ты с ней сделал? Превратил в балаган! В бродячий бордель-шапито с оркестром из анальных дудочников в авангарде!

Плевать на искусство! Плевать на театралов! Лишь бы твоя полностью лишённая вкуса публика рукоплескала твоим нелепым новациям. А, да — и чтобы в Доме Теней кому-то икнулось.

Где мой третий акт, Полчек? Ты его просто ВЫ-РЕ-ЗАЛ! Вставил вместо него собственный нелепый опус! Даже три пьяные рыбки, бьющиеся в конвульсиях на черновике пьесы, могли бы написать его лучше!

Вот тебе мой совет: продай театр. Кому-нибудь понимающему в искусстве или хотя бы способному связать два слова. Хотя, знаешь, что? Я забираю сценарий. Никогда больше моего имени не будет на афишах твоего жалкого любительского театришки!

С совершеннейшим неуважением,

великий драматург Пониций Дрюк'.

— Франциско.

— Да, господин.

— А что, разве имя этого соплежуя было на афишах?

— Нет, господин. Сначала мы забыли его поставить, а потом типография отказалась перепечатывать бесплатно.

— Значит, мы ничего не потеряли.

— Да, господин.

— А его «Восставший Сарпадемар», между нами, просто унылое пафосное говно. «Уставший Сарпадемар» было бы правильнее. Или даже «Уснувший Сарпадемар». Как уснула бы на пьесе публика, если бы я не оживил его тухлый текст несколькими удачными сюжетными ходами.

— Не сомневаюсь, господин.

— Но разве можно ждать от людей благодарности, Франциско?

— Ни в коем случае, господин.

Глава 2 Певчие пташки Полчека

Мастер игры: