Дома костей

Она прикрыла глаза. Ее скарб состоял из припасов, скудной одежды, топора и ножа, огнива и пучка сушеного тысячелистника – он помогал от ран, но не от таких болей.

Рин раздувала огонь, пока он не заплясал на свежей древесине, весело выбрасывая искры высоко в воздух. Потом помогла Эллису перебраться поближе, с ненавистью встречая каждую вспышку боли, отражающуюся на его лице.

Она ненавидела себя за эту боль – ведь это была его расплата за помощь ей прошлой ночью. Эллис должен быть спокойным и чуть насмешливым, с тетрадью в одной руке и пером в другой.

От едкого дыма костра у нее саднило глаза. Она заморгала, мир вокруг утратил четкость.

Ей следовало быть внимательнее к нему, ведь именно так он поступил бы, если бы пострадала она. Он добрый и заботливый, а она… она просто девчонка, которая не расстается с топором и рубит мертвецов.

День тянулся мучительно, невыносимо медленно. Солнце поднялось высоко в небо, утро перетекло в полдень. Рин сходила к ручью, сняла всю запачканную одежду и вымылась в чистой воде. Было так холодно, что она стучала зубами и еле сдерживалась, чтобы не визжать, зато от купания ее кожа стала розовой и от нее больше не пахло мертвой козой.

Она вернулась к Эллису и дала ему воды. Он благодарно кивнул, но ничего не сказал. В его глазах она ясно видела боль, хотя он даже теперь старался скрывать ее. Неужели так он и живет каждый день? Рин не могла представить это.

– Так скверно бывает не всегда, – произнес он, словно прочитав ее мысли. Она вздрогнула, потом заметила, что он слабо улыбается. – Я видел твое лицо, – пояснил он. – Да, не всегда бывает так, как сейчас. Иногда боль просто отступает, и я даже не замечаю ее. А порой грызет. Это бывает из-за чрезмерного напряжения, или боль вдруг возникает неизвестно почему… будто вспыхивает.

– Как сейчас, – заключила она.

– Как сейчас.

Она посмотрела, как он сдавливает пальцами мышцу плеча, словно стараясь хоть немного облегчить мучения.

– Не сидеть же тебе здесь вечно, – сказал он.

Рин перевела взгляд на костер.

– Верно, нам нужны дрова.

– Нет, я о другом. – Он сделал глубокий вдох. – Тебе незачем оставаться здесь из-за меня.

Она заморгала:

– Думаешь, я оставлю тебя одного?

– Думаю, тебе придется, – ответил он. – Ведь в опасности и твои близкие, и твой дом, и вообще все. Ты пришла сюда, чтобы разделаться с домами костей, а я – по своим причинам. И ты не должна ставить под угрозу весь свой замысел только из-за меня.

Об этом Рин уже думала. Ей нужно было пройти через этот лес вдоль берега ручья и достичь его истока. Самой перебраться через озеро Ллин-Маур, распахнуть ворота крепости Сиди и найти котел воскрешения.

Вот только было ясно: если она оставит Эллиса одного, он умрет. Он не ориентируется в лесу, не умеет искать еду и защищаться от домов костей. Он погибнет – от холода, или голода, или мертвых тварей.

– Ничего со мной не случится, – сказал Эллис.

Она сердито посмотрела на него.

– У тебя такое выразительное лицо, – заметил он. – И я, кажется, начинаю различать оттенки твоего недовольства.

Она нахмурилась сильнее.

– Вот сейчас, к примеру, тебе хотелось бы, чтобы я перестал притворяться беспечным.

– Догадаться было нетрудно.

Глава 24

Наступал вечер. Рин поймала в силки кролика и поджарила его на костре. Жир шипел, капая на угли. От запаха жареного мяса Эллис, кажется, немного воспрял духом. Рин отдала ему большую часть добычи и устроилась поудобнее, засмотревшись на закат. Разговоров о том, чтобы ей продолжить путь одной, они больше не вели, но подстегивающее ее нетерпение постепенно нарастало.

Облака заволокли небо, заслонили звезды и луну, единственным источником света остался костер. Он потрескивал и шипел, зеленые ветки в нем были слишком сырыми, чтобы сгорать легко. Эллис спал – вернее, молчал и лежал неподвижно, вцепившись пальцами в рубашку. Рин смотрела, как поднимается и опадает его грудь, пока не убедилась, что он задремал.

Сама она спала урывками. Просыпалась, когда начинал шипеть и гаснуть костер, когда шевелился Эллис, когда услышала шаги…

…Рин сразу же схватилась за топор. Она вскочила, слегка согнув колени, сон словно рукой сняло. Лес по-прежнему был тихим и неподвижным, и даже ручей как будто журчал приглушенно. Рин сделала несколько шагов вперед.

Что-то приближалось. Шуршала трава, шелестели кусты. Рин вскинула топор, сжала зубы, напрягла мышцы рук.

Из зарослей появилась коза.

Рин опустила плечи.

– Ну, знаешь! – шепотом сказала она. – Могла бы и предупреждать, что это ты, вместо того чтобы пугать людей.

Коза костей медленно заморгала, потом подошла и ткнулась носом в Рин, будто просила еды.

Рин была готова поклясться всеми павшими королями, что смрад от козы усилился. Поморщившись, она наскоро почесала козу за ушами и отошла.

– Так и пойдешь с нами до самой крепости Сиди? – спросила она, садясь на большой камень. Его поверхность была неровной, обросшей лишайником, и она поймала себя на том, что рассеянно принялась ковырять его ногтем большого пальца.

Коза обнюхивала Эллиса.

– У него еды тоже нет, – сообщила Рин.