Дома мы не нужны. Книга вторая. Союз нерушимый

– Фетишистка? – поднял бровь Александр.

– Ну да, – опять кивнул итальянский босс, – у нее таких вещичек (он пнул ногой молоток) полная сумка – какой-то сумасшедший набор. Ну зачем женщине белые колготки, если она их никогда не одевает?

Он повернулся к Кудрявцеву, словно тот мог ответить на этот сугубо женский вопрос. И командир, вдруг помрачневший, кивнул – что-то он про эти колготки знал; Оксана сделала ревнивую зарубку на память – надо обязательно поинтересоваться.

Джентале наконец повернулся к телохранителю и зачастил скороговоркой итальянских слов. Профессора рядом не было, но девушка и так поняла, что босс дает распоряжения насчет Виктории. Парень, не говоря ни слова, наклонился и подхватил тело на руки – легко и непринужденно; с лица его уже исчезло виноватое выражение, но сожаление или скорбь не проступили. Видно ему соотечественница внушала тоже не самые приятные чувства.

– Ты бы велел ее хоть как-то прикопать, чтобы звери не набежали, – подсказал ему полковник, – да и кардинала тоже.

– Так ведь зверей больше нет! – вскинулся Паоло, и тут же легкая краска – нет, не стыда, скорее недовольства оживила его бледное лицо. Итальянский босс снова превращался в жесткого расчетливого противника, – так ты знал!

– Знал, – согласился Кудрявцев, – и своего парня мы уже похоронили.

Итальянец прокричал несколько непонятных русским слов в направлении, куда скрылся Марио. Командир терпеливо дождался, когда кончится эта скорострельная тирада и продолжил:

– Я так понимаю, что вы к нам все равно присоединяться не желаете?

– Нет!.. К русским – нет! Но.., – Паоло хитро улыбнулся, – ты что-то говорил о переговорах, о торговле. Прошу!

Босс сделал приглашающий жест в сторону причудливо нагроможденных камней; даже немного поклонился, сразу став похожим на метрдотеля средней руки отеля:

– По настоящему итальянского угощения предложить не могу, но мы вас ждали, так что.., – он еще раз махнул на развалины и пошел впереди гостей, демонстрируя идеально ровную спину и густую шевелюру черных кудрявых волос.

– Ну, в двадцать лет прямой спиной и такой прической можно и не хвалиться, – усмехнулась израильтянка, пристраиваясь за спиной Александра, – интересно, каким ты был всего неделю назад?

Итальянец обогнул груду камней, оказавшихся, как поняла Оксана, развалинами Пизанской башни, и нырнул в полусумрак комнаты, у которой отсутствовала одна стена. Посреди комнаты стоял большой стол со стульями; возле него стояла хорошенькая итальянка – все тех же двадцати лет, а может быть и меньше. Впрочем, она тут же исчезла, вслед за жестом руки Джентале, скорее всего убежала к остальным своим соотечественникам. И Гольдберг подумала вдруг, что остальных итальянцев она скорее всего сегодня не увидит. Если увидит когда-нибудь вообще.

– Да.., – протянул весело командир, – угощение, конечно не итальянское, но по нынешним временам поистине царское.

Итак на столе стояли: бутылка водки, неведомо как охлажденная так, что запотело и стекло, и этикетка, и какая-то серебристая рыбка, наклеенная поверх практически мокрой бумажки; большое блюдо с кусочками сельди и толстыми кольцами лука на ней, обильно политыми растительным маслом; соломенная корзинка без ручки, наполненная кусками черного хлеба. Несколько выбивался из общей картины кувшин с оранжево-желтой жидкостью внутри.

– Сок, – догадалась Оксана, – скорее всего апельсиновый. Хотя тут больше подошел бы квас. Хотя где они могли квас достать? Но черный же хлеб с селедкой достали!

Вокруг графина аккуратно выстроились высокие бокалы; вокруг бутылки – четыре рюмки.

А командир потянул носом воздух – немного нарочито, поняла израильтянка, – и еще веселее спросил у нее:

– Ты будешь?

Оксана покачала головой.

– Что, и сок не будешь?

И опять израильтянка отказалась.

– Отлично, – непонятно чему обрадовался Кудрявцев, – нам больше достанется!

Девушка готова была обидеться, но вспомнила вдруг слова командира: «…не порть мне игру!», – и решила подождать – обидеться она могла и дома, где никто не будет ей мешать заниматься таким важным делом.

Кудрявцев – словно это он был хозяином стола – взял в руку бутылку, с одобрением прочел: «Белуга; ноль семь литра» и… скрутив крышку, вылил содержимое в два бокала так, что в бутылке не осталось ничего, а до краев бокалов осталось совсем чуть-чуть.

– Глаз алмаз! – похвалился он, подцепляя пальцем серебристую рыбку и вручая ее девушке, – сувенир!

– Но Саша.., – начала ужаснувшаяся такой дозе спиртного девушка.

– Тсс.., – подмигнул ей командир, и в глазах его плеснулось злое веселье, – мне теперь этот бокал что стакан семечек – те еще грызть полдня надо, а тут – как вода, только тяжесть в животе.

– А он? – Оксана кивнула на итальянца, замершего по ту сторону стола с открытым ртом.

– Его проблемы, – отрезал Кудрявцев и сел за стол, опять шумно потянут носом воздух, – лучше бы конечно подсолнечным маслом заправили, но ничего – и оливковое пойдет; говорят, оно полезней.