Дома стены помогают

Даша сбегала домой, принесла бутылку самогона.

И они выпили вдвоем, не чокаясь, помянули родителей Авенира.

А вечером собрались в доме гости, один за другим являлись односельчане, каждый приносил с собой кто вареную картошку, кто самогон, кто ржаные лепешки, огурцы или кислую капусту, и все поминали отца и мать Авенира и расспрашивали его о том, как воевал, что видел, в каких городах довелось побывать…

Он рассказывал долго, все слушали его, не проронив ни слова, только Даша не сидела на месте, то подавала чистые тарелки, то уносила со стола грязные, успевая в то же время подбрасывать в печь свежие поленья и время от времени подогревать самовар.

Кто-то сказал:

— Глядите, новая хозяйка разом появилась…

Авенир глянул на Дашины горячо, ярко вспыхнувшие щеки и вдруг подумал о том, что ему не хочется, чтобы Даша ушла к себе домой.

…— Вот так вот и живем скоро тридцать четыре года, — сказал Авенир Степаныч Козыреву, когда они уселись за стол в его доме. — Я окончил пединститут, вот уже почти четверть века работаю в школе, десять лет тому назад стал директором, Даша теперь зав. фермой, а наши две дочки вышли замуж, живут в соседних селах…

Кипел самовар, исходя паром, на большом блюде теснились пирожки с капустой, в тарелках лежали нарезанные кружочками малосольные огурцы, в стеклянной миске красовались яблоки.

— Хорошо у вас, тихо, — сказал Козырев.

— Хорошо, — согласился Авенир Степаныч.

Глянул в лицо Козырева:

— Вид у вас, скажу по чести, усталый, не хотите ли отдохнуть?

— С удовольствием, — признался Козырев. — Я ведь нынче ни свет ни заря встал…

Невольно усмехнулся.

— Что за удивительный наш двадцатый век! Утром еще был дома, в Москве, до вечера-то еще не скоро, а я уже здесь, у вас, в Точечках…

— На то он и двадцатый век! — резонно ответил Авенир Степаныч и первым встал из-за стола.

* * *

В тот день ребята долго бродили по лесу, вглядываясь в каждый кустик, в каждую, заросшую травой, лесную тропинку.

Но больше не нашли ничего.

— Все равно отыщем, — упрямо твердил Митя, и Петро с Колюном послушно вторили ему:

— Не можем не найти…

Все вместе они вечером отправились к Авениру Степанычу, рассказали ему о своей находке.

И вдруг обычно спокойный, умеющий владеть собой Авенир Степаныч неожиданно разволновался и, хотя он бросил курить, во всяком случае клятвенно пообещал жене — больше никогда ни единой затяжки, не выдержал, чиркнул спичкой, закурил сигарету.

— Я пойду с вами завтра в лес, — сказал Авенир Степаныч. — Прямо с самого раннего утра…

На рассвете они уже стояли возле дома директора школы — Митя, Колюн, Петро и Вера. И еще ее сестренка Дуся, хотя Дуся и была младше всех, но она так долго и настойчиво просила, чтобы ее взяли с собой, что ребята сдались…

— Так и быть, — сказал Митя.

А Вера строго добавила:

— Только, смотри, не пищать, это ведь нелегкое дело — искать в лесу самолет…

— Знаю, — согласилась Дуся, хотя, по правде говоря, ничего не знала, просто ей очень хотелось пойти в лес вместе со всеми. Кроме того, ребята взяли с собой общего любимца, рыжую собаку по имени Балагур.

Авенир Степаныч вынес из дома лопаты, мешок, большой складной нож, брезентовые рукавицы.

— Вот это то, что надо! — воскликнул Митя. — Мы можем сейчас пойти домой и принести еще топор или, скажем, лом?

— Там будет видно, — сказал Авенир Степаныч. — Покамест нам хватит и этого всего.

Ребята разделили, кто что понесет — Петро лопаты, Митя мешок, складной нож дали Колюну, только Вера ничего не несла, потому что пару рукавиц дали Дусе, и та мгновенно заважничала, с гордым видом прижимая к себе рукавицы. А впереди всех, помахивая пушистым хвостом, бежал Балагур.

И вот снова то самое место — старый дуплистый дуб, в коре дуба торчит крыло самолета. Чуть поодаль на траве лежит часть шасси.

Авенир Степаныч тронул рукой крыло, ставшее как бы частью дерева.

— Будем копать здесь, — сказал Авенир Степаныч. — А потом здесь и здесь…

Копали долго, вплоть до обеда, но так ничего обнаружить и не удалось.

Решили закусить и немного отдохнуть. Чуть в сторонке они развели костер, сварили кулеш, бросили под угли картофелины. Сидели вокруг погасшего костра, перекидывая из одной ладони в другую горячую картошку, обжигаясь, хлебали кулеш, пахнущий салом и дымом, сочно хрупали солеными; огурцами.

Первым отвалился Петро. Несмотря на свой огромный рост и сильные мускулы, он ел удивительно мало и в подметки не годился низкорослому Мите, обладавшему, кроме зычного, трубного голоса, еще и неисчерпаемым аппетитом.

Он мог запросто сжевать жареного поросенка, уверял Колюн, а потом закусить курицей, выпить пять стаканов молока и даже не поморщиться.

— Как, отдохнули? — спросил Авенир Степанович. — Тогда пошли…

Помолчал, подумал.

— Я уверен, где-то здесь, совсем рядом находится то, что мы ищем.

Он не ошибся. Не прошло и часа, как из-за негустого ельника послышался взволнованный крик Петро:

— Скорее сюда…

Петро стоял на краю ямы, вырытой им. В руках он держал обгоревший планшет.

— Дай мне планшет, — сказал Авенир Степанович.