Домашняя дипломатия, или Как установить отношения между родителями и детьми

Ребенок как инстанция психологического аппарата во многом аналогичен фрейдовскому «Оно»: Ребенок так же буен, живет аффектами, нечувствителен к противоречию, подчинен лишь «принципу удовольствия», руководствуется первичным психическим процессом – тем же, которым руководствуется подсознание… Но Ребенок не тождественен бессознательному. Потому что он не часть структуры психика, а ее состояние. Э. Берн предполагает, что «все люди, не исключая детей, способны на объективную переработку информации при условии, что активизированы соответствующие состояния их «Я». На обыденном языке это звучит так: «В каждом человеке есть Взрослый». О состоянии Родителя Берн писал: «У каждого человека были родители (или те, кто их заменял), и он хранил в себе набор состояний «Я», повторяющих состояния «Я» его родителей (как он их понимал). Эти родительские состояния «Я» при некоторых обстоятельствах начинаются активизироваться. Следовательно, упрощая это состояние, можно сказать: «Каждый носит в себе Родителя». Итак, по мнению автора теории трансактивного анализа, объективная переработка информации зависит не от возраста, а от стремления задействовать одно из трех состояний. При таком подходе инфантилизм – не что иное, как упорная эксплуатация состояния Ребенка и одновременное нейтрализация и Взрослого[36], и Родителя[37].

Выходит, Ребенок при работе над собой превращается в более ответственные состояния Родителя и Взрослого. Если только подсознание не играет в его жизни определяющую роль. Тогда он, возможно, и не захочет переходить к более реалистичному и ответственному образу существования.

Так или иначе все дети могут и должны взрослеть, гении они или просто дети.

Потому что полноценная жизнь требует адекватной оценки со стороны индивида – так появляется стремление объективного восприятия. В ответ на полученную и объективно переработанную информацию возникает личностная реакция. Идет процесс индивидуации, в ходе которого, как вы понимаете, формируется отдельная от первобытного хаоса личность. А личность, развиваясь, ищет способа самореализоваться. На бумаге, конечно, система выглядит стройнее и глаже, чем на живом материале. Но и на бумаге, и в жизни исход один: за бесперебойную работу «принципа удовольствия», за все блага, полученные от мира, рано или поздно придется расплачиваться. Кто–то, разумеется, предпочитает «жизнь взаймы»: чтобы оплатить собственные удовольствия, он готов и родных, и друзей выжать досуха, словно дракончик из мультфильма: «Мне, мне, мне, все мне одному – вы же знаете, как я привык?»

Тем не менее, родители также не отличаются альтруизмом и напоминают детям об оплате — довольно часто. Надеемся, читатели понимают: речь не о звонкой монете как таковой. Понятие «оплаты» намного шире. И включает в себя понятие «расплаты» — за грехи, за ошибки, за непослушание. Вот о чем говорят родители, измученные затянувшимся «праздником непослушания». Бывает, что и в неподобающей форме: например, принимаются намекать насчет грядущих бедствий и надвигающихся катастроф личного и делового характера, многозначительно похмыкивать и недружелюбно кривить лицо… Обычно дети реагируют пренебрежительно. Родители отвечают на пренебрежение по–разному: кто–то зудит «увидишь–увидишь»; кто–то терпеливо выжидает момент, чтобы напомнить, как «тебя предупреждали»; кто–то преисполняется гнева и, пользуясь мимикой и жестикуляцией античных трагиков, возводит очи горе и воздымает длани к небу. Очень эффектно получается. Неважно, какое из перечисленных проявлений предпочитают предусмотрительные родители, — все описанные варианты относятся к так называемому «проклятию»[38].

«Проклятие» или «сценарный итог» – отнюдь не выражение родительской ненависти, как может показаться несведущему человеку. Это проявление усталости, бессилия, паники, когда ребенок выходит из–под контроля и чудит, будто компьютер, подхвативший вирус.

На самом деле немногие люди реально представляют, насколько человек отличается от компьютера.