Домашняя готика

Джонатан Хэй взглянул на Саймона. Сэм тоже. Саймон молчал. Обычно он будоражил всех своим внутренним напряжением, которого не мог скрыть, сейчас же в голове была поразительная ясность. Рассказать все Сэму или Норману он не успел, но последний кусочек головоломки встал на место несколько минут назад, в кабинете Нормана. Если я захочу…

Они вошли в зал совещаний, где ждал Пруст. С необычайной вежливостью инспектор приветствовал Джонатана Хэя. Даже сказал, что рад его видеть. Он выглядел нелепо рядом с подносом, на котором теснились чай, кофе, молоко, сахар, чашки, блюдца и впечатляющая гора печенья. Наверняка опорожнил целую коробку. Поднос был покрыт салфеточно-кружевной хреновиной, правильного названия которой Саймон не знал. Интересно, это Пруст сам придумал? Или Сэм? Саймон рассказывал обоим, что Хэй привык к роскоши Уивелл-колледжа.

– Чаю, профессор? – осведомился Пруст. – Кофе?

– Я обычно не… А, какого черта. Кофе. Спасибо. С молоком, одна ложка сахара. – Хэй покраснел. – Если переберу кофе, начинаются проблемы с желудком, но от одной чашечки вреда не будет. Мятный чай в какой-то момент надоедает.

– Я сам обычно пью зеленый чай, – сказал Пруст. – Но его тут нет, так что рискну тоже приложиться к кофе. Сержант? Уотерхаус?

Оба кивнули. Пруст что, действительно намерен приготовить напитки всем четверым? Невероятно, но, похоже, так. Саймон смотрел, как шеф наливает в чашки сперва молоко, потом чай в две из них, в одну из этих насыпает сахар, а в другие две чашки – наливает кофе и тоже насыпает сахар. Он знает, что Сэм пьет без сахара, а я с сахаром, – заметил и запомнил на будущее. Саймон почувствовал прилив симпатии к Снеговику.

Пруст выстроил чашки на столе и окинул довольным взором, восхищаясь своим маленьким представлением. Хэй тем временем рассказывал Сэму о своей поездке в Спиллинг, о том, сколько пришлось добираться из Кембриджа. Сэм его об этом спросил? Саймон, по крайней мере, не слышал.

– Эта А-14 просто мука мученическая, – говорил Хэй. – Бампер к бамперу, ползешь вперед как улитка. Вечно там аварии.

– Но сегодня вы избежали А-14, – встрял Саймон.

Хэй смутился:

– Нет, я…

Тут он заметил направляющегося к нему Пруста, улыбнулся, протянул руки за чашкой с кофе… А потом увидел, что именно инспектор держит в руках, и отступил на шаг.

Это были наручники.

– Джонатан Хэй, я арестовываю вас по обвинению в убийстве Джеральдин и Люси Бретерик, – объявил Пруст. – А также в убийстве Энкарнасьон и Эми Оливар, ваших жены и дочери.

Пятница, 10 августа 2007

Я бреду, не глядя по сторонам и ни с кем не заговаривая. Бесконечная сеть пригородных улочек. Только заметив вдалеке картинную галерею и Центр альтернативной медицины, понимаю, что я в Спиллинге.

Перед картинной галереей фонарный столб с прикрепленной к нему урной; на самом верху банка из-под пива и останки кебаба. Я кладу сверху пластиковый пакет и прижимаю всю стопку. Шприц, окровавленный халат – я их никогда больше не увижу.

Уже отхожу, когда вспоминаю про третий предмет в пакете, книгу в черной обложке. Испанскую. Останавливаюсь. Я хочу оставить ее там, где она есть, понимаю, что так и следует поступить, – но не могу. Оглядевшись и удостоверившись, что на меня никто не смотрит, возвращаюсь к урне. Но оказывается, на меня все же смотрят: старик на скамейке через улицу. Пялится. И не собирается отводить взгляд. Поколебавшись несколько секунд, решаю, что это не имеет значения. Каждое, даже самое маленькое решение дается с трудом. Вынимаю пакет, достаю книгу. Открываю ее. Внутрь вложено письмо на маленьком разлинованном листке бумаги, но в нем ничего интересного – просто записка, которую кто-то написал Энкарне Оливар, с подробным описанием, когда они уезжают и на сколько, и с деталями про школу Эми. В данный момент это слишком сложно для моего понимания. Адресовано «дорогой Энкарне», но от кого – не знаю, потому что подписи нет. Странно.

Засовываю письмо обратно в книгу, кладу пакет в урну и иду домой. Понадобится не меньше получаса. А то и больше. Ступни болят от беготни по битому стеклу. В кошельке есть деньги, я могу взять такси. Почему же я не пытаюсь добраться до дома как можно быстрей? Что со мной не так?

Я останавливаюсь. На миг кажется, что я вообще не смогу этого сделать. Ник. Дом. Придется что-то объяснять. Хочется взять и исчезнуть.

Зои и Джейк. Я хочу к детям. Опять иду – все быстрее и быстрее, не обращая внимания на боль в ногах. Все будет в порядке. Все будет как раньше.

Улица выглядит так же. Все выглядит так же, кроме меня. У моего дома припаркована машина Эстер. Все, что нужно сделать, – вынуть ключи из сумки и зайти.