Домашняя жизнь русских царей

В 1693 г., августа 3-го, бил челом государям Мастерской палаты государынь цариц и царевен подьячий Василий Клушин. «Сего-де числа был он в Мастерской Полате, сидел за столом, где они, подьячие, садятся, и в то-де число пришод в Мастерскую Полату закройщик Яков Матвеев и сидел за поставцом, где делают платье. И, издеваясь, говорил ему, Василью: добр да подьячей, да язык высуня, пишет; если б де я, шод, и сзади его ударил, и язык-де бы ему пришиб. И иные многие издевочные слова ему говорил. Да в тех же де речах молвил ему, Василью: не поможет-де тебе и царевна, что я над тобою сделаю. А которая именем, того не молвил. И про иных, его братью, подьячих, говорил, безчестя его, Василья, и иных его братью подьячих: что будто и в холопи к нему иной подьячей бьет челом. И он-де, Василий, ему, Якову, запрещал и унимал, чтоб он неприличных слов не говорил, и его, Василья, и иных его братью подьячих не безчестил. А слышали-де те его слова портные мастера Андрей Якимов, Андрей Моисеев, Афонасий Селуянов; чеботники Селиверст Филиппов, Андрей Иванов. И чтоб великие государи пожаловали его, велели про те его, Яковлевы, слова розыскать и свой государев указ учинить. И против того его словесного челобитья в Мастерской Полате закройщик Яков Матвеев допрашивая, а в допросе сказал: подьячей-де Василий Клушин говорил ему, Якову, что будто он, Яков, неподелом на них, подьячих, находит, и называл его чортом и бранил матерны. И он-де, Яков, против его, Васильевых, слов, что добр-де подьячей, да язык высуня, пишет: и если б де он шол и сзади его ударил и язык бы де пришиб – говорил. А что: не поможет-де тебе и царевна, что я над тобою сделаю, – таких слов он, Яков, ему, Василью, не говаривал. А про подьячего ж де, что в холопи к нему бьет челом он, Яков, говорил же. А опричь-де тех слов, он, Яков, ему, Василью, не говорил, и в том-де он, Яков, шлется на тех людей, которые в словесном его, Васильеве, челобитье написаны. А затеял-де Василий на него, Якова, что будто говорил он, Яков, про царевну; за то: будучи он, Яков, в походе в селе Коломенском, говорил им, подьячим Ивану Протопопову и ему, Василью, чтоб они людей своих и иных лишних людей в Мастерскую Полату не пускали, для того что он, Яков, застал их в Полате и из Полаты высылал вон; и в том-де он, Яков, шлется на мастеровых людей, которые в то время были».

Весьма любопытное уголовное дело возникло в 1649 г. по случаю не только оскорбительной лично, но и очень важной клеветы на сокольничего Богдана Матвеевича Хитрово, впоследствии самого приближенного к государю лица, получавшего звание боярина, оружейничего и дворецкого и со славою управлявшего дворцовым ведомством и при царе Алексее Михайловиче, и при его сыне, Федоре Алексеевиче. Надо упомянуть, что дело возникло спустя только год после известного Московского мятежа в июне 1648 г. Окольничий Хитрово обвинялся именно как один из подстрекателей мятежа. Обвинение было страшное, и потому Хитрово поспешил подать государю следующую челобитную: