Домашние Жучки

Прошу заметить, я вовсе не по собственному опыту это знал. Просто наслышан о расценках Фло. В нашем городке любят поговорить о таких вещах. Честное слово. Да и вообще, не дай Бог дожить до поры, когда придется платить женщине, чтобы она согласилась лечь со мной в постель. Мое бедное эго тогда будет окончательно низвергнуто в пучину отчаяния.

Да мне сам Верджил как-то поведал о расценках мадам Фло. Он периодически арестовывал любвеобильную особу. Единственная проблема в том, что у Фло вечно не было денег, чтобы выйти под залог, посему в ожидании суда приходилось держать её в отделении, где она, не закрывая рта, рассказывала заключенным грязные истории. И показывала стриптиз. В результате, когда Фло в очередной раз попадала за решетку, кое-кто из сильной половины Пиджин-Форка начинал дебоширить почем зря, чтобы угодить в каталажку.

В конце концов терпение Верджила лопнуло. Случилось это в тот самый день, когда семнадцатилетний парнишка Туми швырнул кирпичом в окно шерифа, а потом долго канючил под дверью, чтобы его арестовали. И Верджил решил оставить Фло в покое.

Надо сказать, шериф вовсе не обрадовался, услышав имя Фло Педиго. Он даже поморщился. И заставил Орвала по новой расписать поминутно весь сегодняшний день. Это продолжалось целую вечность. Но Верджил-таки вынудил Орвала сознаться, что между заказами у него была масса свободного времени.

И на это свободное время никакого алиби у него не было.

— Но позвольте, шериф! — взвыл Орвал. — Положим, я собрался убить мою милую женушку, так? Да ведь мне бы тогда потребовалось проделать весь путь домой и обратно, чтобы попасть к следующему заказчику.

Я что-то не пойму, к чему он клонит. Что убийство — занятие хлопотное? Или слишком накладно из-за такой ерунды гонять машину?

А Орвал поспешно добавил:

— И к тому же — Филлис ведь оставила записку! С этой семеркой! Какое отношение может иметь ко мне семерка?

По-моему, цифра семь могла означать коэффициент умственного развития Орвала, но я смолчал. Верджила аргументы безутешного вдовца ничуть не тронули. Он мысленно уже выписывал ордер на арест.

Мне, однако, показалось, что Орвал не врал, уверяя, что видит эти диктофоны впервые в жизни. Или же он гениальный актер. Вид у него был действительно ошеломленный. А если он не знал, что Филлис сделала эти записи, зачем ему тогда убивать жену? Тем более, она не мешала его гимнастическим увлечениям.

Правда, я не мог не заметить, что уныло повторяя Верджилу свой распорядок дня, Орвал постепенно перестал убиваться. Видимо, осознал, что если не он записал пленку, значит, это сделала Филлис. И припрятала до поры до времени.

Имоджин, как ни странно, тоже вычеркнула Орвала из списка подозреваемых.

— Ни на минуту не поверю, что это Орвал убил Филлис, — зашептала она мне на ухо. — Он, может, и подонок, но никак не убийца. Виноват, скорее всего, один из тех людей на кассетах, как по-вашему?

Вообще-то, мне следовало бы ответить примерно так: нет, не думаю, ибо мозг мой в данный момент поглощен одной-единственной мыслью: Имоджин, дорогая, что, черт подери, вы имеете в виду? Вместо этого я бесстрастно проговорил:

— Нам бы с вами посидеть, покумекать, поделиться известными фактами.

Известными вам фактами, следовало бы мне добавить.

Имоджин захлопала глазами и смерила меня взглядом с ног до головы. Уж не начала ли она подозревать, что я имею какое-то отношение к смерти её сестры? Хотя, она ведь довольно быстро пришла к выводу, что человек с внешностью Вождя Краснокожих на убийство не способен.

— Хорошо, — сказала наконец Имоджин. — Нам и впрямь не мешало бы поговорить. Ближе к вечеру заскочу к вам домой, ладно?

Я объяснил ей, как меня найти. Она глубоко вздохнула и выпалила:

— Я отомщу! Во что бы то ни стало отомщу. Вот увидите, Хаскелл, — и погрозила кулаком невидимому убийце. — Может, и не стоило Филлис делать эти записи, но такого наказания она не заслужила.

Я кивал словно заведенный, а сам не мог избавиться от мысли, как же заставить Имоджин рассказать все, что она знает, взамен не сказав ей того, что, по её мнению, знаю я.

Да, чувствую, вечерок предстоит прелюбопытнейший.

Глава 9

Когда Верджил наконец распустил нас под домам, на землю уже спустились сумерки. Мы освободились бы и раньше, если бы шериф не повелел криминалистам снять отпечатки у Орвала, Имоджин и — разумеется! — у меня. Зачем, интересно, если он объявил во всеуслышание, что преступник не оставил никаких следов?