Домашний уют

-Эх, а вот сигаретки сейчас не хватает, — встал, пошарил по ящикам, достал

коричневую пачку Profit.— Окошко открой. Будешь?

Я понял, что переступил рубеж Profit. Закурил. Какая же это дрянь! Коньяк пошел

ровно, в запивку.

-А ты бы смог?— реально для меня это вопрос животрепещущий. Мое существо ждало

сейчас дома и, как я понимал, глядя на часы, то с качалкой или другим предметом кухонной

утвари силового воздействия.

Кстати об этом. Мужики могу сколько угодно говорить, что вот такие жены — суки и

стервы, но в тайне им очень приятно, что их ждут и волнуются за них. Хотя бывают случаи

тотального контроля, там явно без посторонней помощи мамочек и подружек не обошлось.

Ну да ладно. Это все лирика. А сейчас передо мной сидел вздыхая мой старинный дружбан и

рассказывал о нашем общем знакомом, который как я только что пересек границу профита,

так и он пересек границу… не знаю как это даже назвать.

-Наверное, смог. Ну, во всяком случае, попробовать мог бы. Понимаешь, после того как

я на них посмотрел, бля буду, но чтоб так все семейные жили. И вот что я тебе скажу. Это в

нас природа заложила. Как и почки гнилые, как и все остальное.

Сашка еще отхлебнул коньяка. Снова скривился. Видно ему давно тоже хотелось с кем-

то поговорить, только не каждому все можно сказать.

-Понимаешь, Макс, я вот уже третий год трансплантацией занимаюсь, можно сказать,

что у истоков пересадки почки в нашем городе стою. Насмотрелся много чего. И я против.

Что дано богом, так тому и быть. Если тебе отпущено столько жизни, умей ее прожить

достойно. А ведь многие этого не умеют, они всю жизнь на чьей-то шее сидят. Думаешь

просто так чик-пик и от родного-здорового откорнали одну почку, а второму родному-

больному пришили? А болтяру! Можно сказать, что пересрали жизнь здоровому и недолго

проживет больной, — выпалив эту тираду, Сашка отдышался, опять налил нам по рюмкам,

хильнул и продолжил, но уже спокойно. — Ну, если и проживет долго, то это уже не жизнь, я

тебе скажу. Каждый день на гормонах. Сам знаешь: и удовольствие не из дешевых, и то, что

они вынуждены принимать их, очень сильно иммунную систему косит. На тебя в автобусе

чхнули, вот и грипп, а грипп в пневмонию или еще во что перерос. Короче, тот, кто забрал

жизни кусок, за него платит. И платит так, что ну его нахер.

Мы сидели молча, закурили еще. На сей раз трава пошла нормально. Словно обычные

сигареты. У меня была тьма вопросов, только, видно, не стоило их задавать.

-Сашка, неужели так может думать тот, кто делает операцию?

-Так думают у нас все, Максик, все! Это кардиологам хорошо. Они не видят, как потом

видит пациент у которого сердце забрали. А я вижу! У меня из одного больного, получаются

два. А ты знаешь каково тому, кто получит эту почку. Не сейчас, не сразу, а через пару лет?

Когда, бля, совесть просыпается. А она просыпается! Еще как!

-Ладно, успокойся. Сам знаешь, свои мозги да в чужую голову не пересадишь.

-И правильно! Потому что мозги просто невозможно трансплантировать! Кстати, а вот

за это надо выпить стоя!

Мы встали. Стукнулись рюмками и выпили.

После чего Санька поставил свою, и уже заметно покачивающимся шагом пошел в

сортир. И вот вы мне не поверите. Я автоматически, словно какая-то неведомая сила двигала

моей рукой, набрал номер Андрея. Мне лично было в тот момент пофигу который час и что

он делает, но я позвонил сказать, что домой я все же не приду. Звонок оборвал я сразу, как

будто боялся, что меня начнут отчитывать как я своих питомцев, нагадивших на коврик в

ванной. Хотя, возможно, и побоялся, что меня замучает совесть. Да ну к черту. Зато вернулся

Санька с новой идеей.

-Знаешь, Макс, а давай попробуем?

-Что?

-Это!..— поднял меня за грудки, сгреб в объятия, а он, поверьте, даже по моим меркам

немаленький. — Давай попробуем!

Я вечно говорю не то, и, как обычно, ляпнул:

-Трансплантацию?

А он прижал меня сильнее и поцеловал. Еще в институте от его поцелуев девки

тащились. Теперь я понял почему. Потому как мне захотелось сейчас его обнять. Ответить на

его влажную, отнюдь не слюнявую ласку.

Вот как мы в постели оказались, не помню. Помню, что раздевали друг друга. Не знаю

как он, но я так мало кого из дам своих раздевал. Помню еще поцелуй, как его хозяйская рука

уролога пошла ласкать мой член.

И все. Больше ничего не помню. Факт тот, что на утро я проснулся голяком, замерзший

и с засохшими пятнами почти по всему телу. Нет, не по всему. Рожа была чистая. Что вы

думаете, я проверил сразу? Правильно! Туда никто не лазил... кажись... Кто этих урологов

знает.

Думаете, я был в шоке и орал как бешеный — нихрена. Саша — друг и мы с ним

столько раз спали вместе (хоть и не так откровенно вместе), что во мне ничего такого

ужасающего это не вызвало.

А может и вызвало, если бы не колющая на части головная боль. Встал, пошел в сортир

и на кухню. Коньяк-то мы весь выпили, но на утро осталось пиво. Непорядок. Достал

баклажку из холодильника и присосался. Хорошо, ох как хорошо.