Домбайский вальс (СИ)

- Так и быть, для вас я его открою. Мне ужасно хочется сняться в кино. Конечно, лучше в главной роли, но, в конце концов, это не обязательно. Как вы считаете, Юрий Гаврилович, у меня это может получиться?

- С вашими внешними данными у вас получится всё, милая Светлана Аркадьевна. О ваших внутренних данных я не говорю, потому что пока я с ними, к сожалению, не знаком.

- Фу! Как вам не стыдно! Я всё же женщина, Юрий Гаврилович, и вправе требовать к себе уважения.

- Помилуйте, Светлана Аркадьевна! Я не имел в виду ничего такого. Предосудительного и двусмысленного.

Света была научена жизненным опытом, что мужчин надо брать измором и загадочностью. Поэтому она прошептала едва слышно, но достаточно, чтобы её слова достигли больших ушей Лесного: "Боже, какой дурак!". Возможно, Лесной не расслышал этих лестных для него слов. Или сделал вид, что не расслышал. Он спросил:

- Мне говорили, что вы замечательно поёте, это правда?

- Насколько замечательно это у меня получается, судить не мне, Юрий Гаврилович. Но я действительно немножечко пою. Особенно когда выпью советского шампанского или игристого цимлянского. - Она звонко хрипло расхохоталась, восхитившись своей удачной шуткой, демонстративно обнажая красивые влажные зубы, чуть-чуть щербатые и отогнутые кпереди, что делало её улыбку не только обаятельной, но ещё вдобавок и оригинальной.

"Красивая стерва!" - вновь подумал Лесной, откинувшись на стуле, который жалобно затрещал, предупреждая, что готов развалиться, если сидящий на нём медведь будет продолжать в том же духе.

- Хотелось бы послушать, - проговорил Лесной прямым намёком. - "Спой светик, не стыдись", как высказался когда-то Иван Андреевич.

- Какой ещё Иван Андреевич? - насторожилась Света.

- Это один из моих знакомых, - ответил Лесной, нахально позёвывая. - Я, может быть, вас с ним познакомлю.

- Он имеет отношение к кинематографу?

- В известной мере.

Света решила, что следует развить наступление. Она оглядела Лесного с ног до головы затуманенным взглядом чего-то многообещающего и произнесла красноречиво, как говорящая ворона, вообразив себя перед камерой:

- Ну, и видок у вас, Юрий Гаврилович! Настоящий комик.

- Да, - усмехнулся Лесной и развёл большими руками. Он посмотрел сквозь очки на свой живот и выглядывающие из-под него толстые, как у слона, ноги. - Видик, кажется, действительно весьма и весьма нелепый. Что поделаешь! Охота пуще неволи. А лыжи пуще охоты. "Зима приходит - и я норвежец. Норвежец до первых весенних дней", - продекламировал он с хорошо поставленной дикцией густого голоса.

Его могучую грудь и толстый живот рельефно обтягивал нескладный серый свитер грубой деревенской вязки; трикотажные штаны, надетые поверх махровых кальсон, сильно вытянулись и висели на коленях смешными и неряшливыми пузырями; на ногах красовались совершенно невообразимого размера высокие горнолыжные ботинки, с красными пятками и двойной шнуровкой. Едва удалось в пункте проката подобрать для него ботинки старого образца. Новых, с клипсами, по его стопе не нашлось. Света расхохоталась-затряслась, придерживая руками пышные груди, чтобы они не отвалились. Казалось, она вот-вот рассыплется на мелкие шарики, и тогда они покатятся по полу, как орехи, по углам, под стулья, под кровать.

- Вы очень смешной, Юрий Гаврилович, - заявила она сквозь проступившие красивые слёзы.

- Я знаю. Вы не первая, кто мне это говорит.

- Нет, я вполне серьёзно, - едва выдавила она из себя, содрогаясь всем своим красивым телом.

- Я верю. Так мы идём, мой милый эскулап? - спросил Лесной, которому надоел это нелепый флирт.

- В такую погоду! Вы с ума сошли! Вы просто спятили! Тихий ужас! В такой жуткий мороз только чертей морозить, - поморщилась она красиво и снова завела глаза в сторону и кверху.

- Что поделаешь, Светлана Аркадьевна! Вы же знаете - фатальный случай. Божественный Тонис поклялся обучить мой нескладный организм лыжному повороту из полу-плуга за четыре дня. И заключил пари на эту тему с Юрой Яшиным. Разыгрывается бутылка армянского коньяка "пять звёзд". Теперь я подопытный кролик и себе не принадлежу. Сегодня второй день творения. Если вы не пойдёте, мы рискуем остаться при своих.

- В вашей палате теперь два кролика, - удачно сострила Света.

- Вот именно, - признательно засмеялся Лесной.

- А как себя чувствует этот бедный мальчик? Кажется, его зовут Павлик, если я не ошибаюсь.

- О, превосходно! Этот педагогический синяк под глазом, надо полагать, значительно обогатит его житейский опыт. Ничего страшного. До первой свадьбы заживёт. Сейчас, наверное, мои сокамерники сидят там и дуются в покер. Кстати, мальчика, которого вы назвали Павликом, на самом деле зовут Порфирий. Ласково - Фира.

- Боже, какой ужас! - успела вставить Света.

- Если я не оправдаю надежд Тониса, - продолжил Лесной, - то буду проклят. И ныне, и присно, и во веки веков...

- Вот кретинизм! - восторженно заявила Света.

- Аминь! - заключил Лесной. - Что вы сказали, милый хирург?