Домбайский вальс (СИ)

- Я сказала: кре-ти-низм. Это такая эндогенная болезнь. Признаки её: расстройство роста, нарушение пропорций тела, одутловатость лица и задержка психического развития. Вы удовлетворены ответом?

- Вполне. Можете не продолжать, благодарю вас, вы очень любезны, очаровательный дантист. Однако прошу принять к сведению, что Тони Зайлер - заметьте, душка уролог, почти Тонис - обучает лыжному искусству любой шкаф за три дня. И берёт за это сущие пустяки: с мужчин дюжину австрийских шиллингов, а с женщин - поцелуй в губы.

- Да, но вы не шкаф, вы - тирольский дом.

В комнате назойливо пахли янтарной смолой почерневшие брусья лиственницы, из которых были сложены стены. Этот древесный горько-сладкий запах не могло перебить даже зловоние задумавшейся квашеной капусты, набегавшее волнами с нижнего этажа, где была столовая. За стеной слышался привычный шум туристской весёлой жизни: беготня, шум, крики, женский визг. Лесной посмотрел в потолок, похожий на паркетный пол, ища там ответ на выпад Светы, и сказал:

- Ах, вот как! Прекрасно, моя дорогая. В таком случае знаете, кто вы такая? Вы просто... прелестная прикроватная тумбочка, которая тоже не умеет кататься на лыжах.

- Противный! - пыхнула Света, искривив красивые губы. - Идёмте! - решительно каркнула она. - Тренировка состоится в любую погоду, несмотря на дикий мороз.

- Вы ангел, очаровательный терапевт!

- Не будьте идиотом, - капризно возразила Света. - Зарубите себе на вашем гигантском носу: я рент-ге-но-лог. Понятно? Захватите-ка мои лыжи и обождите меня за дверью.

- Я ваш покорнейший и преданнейший слуга! - Лесной кивком нагнул свою большую гривастую голову.

- Идиот! - фыркнула Света.

Тонис уже ждал их в вестибюле, держа в руках великолепные австрийские лыжи. Он был влюблён в Свету и не скрывал этого. И если бы Лесной не был таким большим, как бурый медведь, дело могло бы дойти до примитивного мордобития. Но Тонис был интеллигентный человек и понимал, что связываться с медведем себе дороже. К тому же он сознавал, что кончится смена, и этот режиссёр исчезнет с глаз долой, как сон, как дым, как утренний туман. И всё вернётся на круги своя.

Небесно-голубая поверхность лыж Тониса была так искусно отполирована, что в них можно было смотреться, как в зеркало. Тонис говаривал, хвастаясь: я бреюсь, глядя в лыжи. Он был очень моложавый, высокий, гибкий и стройный. Одет с иголочки: восхитительные голубые брюки-эластик, с тщательно отутюженной навеки стрелкой; плотный красный свитер, поверх которого простёганная нейлоновая куртка; пухлые перчатки; шапочка-петушок; незапотевающие горнолыжные очки. На ногах блестящие ботинки с клипсами; вариант тренерский. Они отличались от спортивных моделей мягкостью вкладыша и при ходьбе поскрипывали.

Держался Тонис независимо, строго, с достоинством и даже как бы демонстративно равнодушно, сознавая своё неоспоримое превосходство перед "чайниками", которых ему приходилось обучать. Света украдкой поглядывала на Тониса с чисто женским интересом. Ей нравилось, что её ревнуют, и ей очень хотелось, чтобы дело дошло до дуэли. Но дуэль, увы, не в моде нынче. На плече у Тониса небрежно висели два новеньких бугеля, с помощью которых можно было цепляться за стальной канат подъёмника-волокуши.

- Без штормовки вас продует, вы можете простудиться, - подчёркнуто вежливо и чуть брезгливо предупредил он Лесного, не глядя на того.

- О, великий Тонис! У меня нет штормовки, - сокрушённо заметил Лесной, широко улыбаясь сопернику.

- Ничего, он жирный, - сказала Света.

- Моё дело предупредить. Надеюсь, вы сами достаточно взрослые люди, - сказал Тонис, обращаясь одновременно и к Свете, и к Лесному.

Сошли вниз по крутой деревянной лестнице. Ступени были буковые, им полагалось быть светлыми, но они потемнели от времени и истёрлись. Под ногами людей они постанывали, будто молили: эй, вы там наверху поосторожней, у нас кости болят от старости. А иногда весело поскрипывали, будто это был морозный снег. Вышли наружу через двойные дубовые двери. И чуть не задохнулись от дикого мороза.

- Тонис, - сказал Лесной, выпуская клуб дыхательного пара, - вчера мы с Петрушей из третьей палаты и с девочками из пятой шли по дороге вниз, на мосту через Аманауз нас встретили разбойники.

- Я знаю, - ответил Тонис кратко. Помолчав, пройдя часть пути, продолжил: - Сегодня их там не будет. Левич получил нагоняй от нагрянувшего из Ставрополя начальства и спрятал "святую троицу" на скотный двор. Точнее пока Машку. А Найда и Филька сами попрятались кто куда.

- У вас есть скотный двор? - удивился Лесной.