Домбайский вальс

                  Нам надо меньше грустить.

                        Снизу кричат поезда,

                        Правда, кончается март.

                        Ранняя всходит звезда,

                        Где-то лавины шумят.

Последний куплет он пропел дважды. Все знали эту замечательную песню и стали подпевать Ивану, кружась упоительно в вальсе.

Говорят, попервоначалу песня эта называлась просто по первой строке: «Лыжи у печки стоят». А как побывал Юра Визбор в очередной раз на Домбайской поляне и услышь про эту рассказанную выше мною историю, так сразу и назвал свою песенку: «Домбайский вальс».

Хочу завершить свою непритязательную повесть простыми словами, похожими на монолог Пимена из трагедии «Борис Годунов»: да, вот оно, последнее сказанье, и летопись окончена моя.

                  Эпилог-послесловие

И стало мне печально без полюбившихся мне героев. Думаю, что и тебе, мой дорогой читатель, грустно с ними расставаться. Поэтому я решил включить в творческую работу свою безудержную фантазию и проследить, хотя бы полунамёком, дальнейшее житьё-бытьё некоторых из них.

Донат Симанович, переместившись из Домбайской поляны в ущелье Адыл-Су, как и намечал, попытался совершить восхождение на одну из вершин в том районе, чтобы добавить к своему геройскому перечню зимнюю пятёрку, недостающую ему для получения звания мастера спорта. Сначала он планировал пройти маршрут по стене Донгуз-Оруна. А потом напарник по связке уговорил его сходить на Шхельду, что была под боком. И так вышло, что Донат сорвался и утянул за собой напарника. Тому ничего, а Донат сломал шейку бедра. Его упаковали и в Тырныауз. Там ему сделали гипс и на месяц уложили на больничную койку. В общем, кость срослась неправильно, и Донат сделался хромоногим. В Ленинграде, куда он вернулся к себе домой, ему предложили сделать операцию: сломать ногу и срастить её заново. Но Донат на это не решился: риск был большой. А с альпинизмом всё равно уж пришлось завязывать в любом случае. Так и остался Донат кандидатом в мастера спорта. Зато машина его ЗАЗ 965-М бегает до сих пор.

Угроза Доната Симановича завучу альплагеря «Красная Звезда» Францу Тропфу «погодить» осталась нереализованной по ряду причин. Первая из них изложена выше. Вторая заключалась в том, что альплагерь «Красная Звезда» закрылся навсегда и был со временем снесён. В связи с развернувшимся на Домбайской поляне большим строительством. А в-третьих, Франц Тропф покинул пределы России и вернулся в Австрию.

Там его многие годы терпеливо ждала первая любовь Лора. У неё в Вене была небольшая квартирка. И она держала маленький ресторанчик, доставшийся ей по наследству от умерших родителей. Франц загорелся новым для него делом и предложил приспособить ресторанчик для обслуживания русских туристов. Лора не стала возражать. Ресторанчик получил новое название и соответствующую вывеску: «Sabegalovka». И хотя был нанят профессиональный повар, Франц постоянно мешался на кухне, снимал пробы и лез со своими советами. И он, единственный, свободно изъяснялся по-русски. Со временем забегаловка приобрела широкую популярность. И это, пожалуй, был единственный ресторан в Вене, куда выстраивалась очередь. В меню, естественно, преобладали исключительно блюда русской кухни. Среди них наибольшим спросом обладали: «Салат Домбайский», из квашеной капусты, с репчатым луком кольцами, натёртой морковью, сахарным песком и подсолнечным маслом; «Щи русские», из квашеной капусты, с горчицей и салом; «Грузинский суп «Харчо», с острым чёрным перцем; гречневая каша с жареным луком; и, конечно, цари русской кухни: бородинский хлеб и блины с икрой. Блины у повара не получались, и он пёк оладьи. На тарелку выкладывалась оладья, рядом ней устраивалась горка мелко порубленного лука, затем, по кругу, горка сметаны и, поблизости от неё, шлепок икры из десертной ной ложки. Перед подачей к столу на оладью укладывался кусок сливочного масла. Это, разумеется, были не вполне русские блины, но для Вены, как говорится, вполне сойдёт. Икру, гречку и бородинский хлеб привозили туристы из России и продавали Тропфу по устоявшейся цене. Всё, казалось бы, складывалось хорошо, но Франц сильно тосковал по России.