Домик лесника

«Масла в огонь», то есть его перманентной ненависти ко всем таксистам вообще, и к тем, которые работают в районе железнодорожного вокзала — в частности, «подлила» странная и страшная история, о которой он узнал прошедшей зимой из новосибирских СМИ. Быков сразу тогда зрительно «выхватил» ее из большой колонки новостей, опубликованных в тот день на любимом им сайте news.ngs.ru. Начало рассказа о преступлении до деталей совпадало с историей, приключившейся с ним прошлым летом: уставший или подвыпивший пассажир средних лет, как правило, иногородний; такси, клофелин, тело на берегу Оби….. Едва начав читать заметку, Серега сильно заволновался — уже не его ли старый «знакомец» — таксист орудует вновь, случайно, чудом спасшись во время пожара, устроенного неизвестными бомжами на даче Степы, погибшего в схватке на Волчьем острове?

Но дальнейшая информация показала, что это не так.

Больше всего Серегу огорчил тот факт, что организатором, лидером и духовным вдохновителем банды «клофелинщиков» оказался такой же, как и он, бывший преподаватель физвоспитания.

Иллюзий по поводу «моральной чистоты» учителей физкультуры Быков не испытывал — за время своего преподавательско-тренерского периода жизни он насмотрелся на самых разных представителей «физручарного» племени. Мерзости и перманентной тихой подлости одного только «коллеги» Вани Сущенко хватило бы на добрый десяток других, обычных преподавателей.

Однако была одна особенность, которая объединяла их всех, вне зависимости от «морального уродства», или наоборот, исключительной душевной чистоты — любовь к своей профессии. Ежедневно «вариться» в аду, именуемом «школа» по плечу только людям глубоко и по-настоящему влюбленным в свою работу, преданным ей до последней капли пота, пролитого ими на истоптанный тысячами ребятишечьих ног пол спортивного зала. Только большая беда или острая необходимость могла заставить физрука бросить любимую работу и отправится в город на добычу денег вот таким вот криминальным методом.

Как ни странно, но Серегу совершенно не удивил факт, что сообщницами у его криминального «коллеги» были бывшие ученицы бывшего физрука. «Наверное, пользовался большим авторитетом у своих учеников, — подумал он, — иначе бы с ним на такие преступления никто не пошел».

Он тяжело вздохнул, вспоминая криминальные события полугодовой давности. «Это все проклятая перестройка, капитализм, будь он неладен! Выжили мужика из школы новые правители России. Выжили ничтожными зарплатами, своим отношением к профессии учителя как таковой. Не в чести сейчас нести детям разумное, доброе, вечное. Нал, кэш — вот теперь мерило жизненного успеха. Что ж мы тогда поражаемся, что, вместо того, чтобы учить детей метко бросать мяч в баскетбольную корзину, учитель физкультуры с этими же детьми бросают на стылом берегу Оби умирать ограбленных и раздетых ими донага мужичков, спьяну возжелавших недорогой близости с соблазнительной студенткой сибирского колледжа»?

Примерно через неделю после огорчительной встречи с «другом медведя» Быкову почти случайно довелось посмотреть серьезный документальный фильм — передачу о бывшем министре внутренних дел СССР генерале Щелокове. И был в этом сильном и страшном фильме большущий кусок, в котором рассказывалось о том ментовском беспределе, который имел место в Московской милиции во времена этого фаворита бровастого генсека. На счету милиции были сотни «пропавших» людей, но сама милиция находилась «вне закона», Щелоков вообще добивался того, чтобы милиционера могли привлечь к уголовной ответственности только с разрешения министра внутренних дел СССР, то есть его лично. Ментовский беспредел остановила случайность — менты по привычке убили и грабили случайного прохожего, который на их беду оказался сотрудником всесильного Комитета государственной безопасности.

Ну, и закрутилось — завертелось.

Через несколько месяцев расстреляли начальника одного из районных отделов внутренних дел, несколько десятков других милиционеров с большими и малыми звездами на погонах…. Сотни «оборотней» пошли по этапу, в тюрьмы.

Как поясняли за кадром авторы фильма, именно в том периоде истории отечественной милиции нужно искать истоки появления тех «оборотней в погонах», о которых широко заговорили только в последнее время.

«А, может, прав все-таки Женька Лапин, рьяно защищающий позицию своего друга, нашего общего знакомого «друга медведя» Иманкова? — Стал угрызаться сомнениями бывший тренер. — Ведь, действительно, многое можно познать, только сравнивая. Даже тот же полковник Иманков был по-своему добр ко мне, даже милосерден. Он, лоббируя передо мной интересы этой вдовы застреленного руководителя группировки организованного преступного сообщества, даже не стал меня бить. Не сломал мне нос и не отбил почки. Не порвал селезенку, как это сделали милиционеры тому мальцу, которого теперь защищает адвокат Миша Певзнер.