Домик на болоте

Я тоже решила лечь.

– Ложитесь и вы, – сказала я Якимову.

– Благодарю, – он покачал головой, – мне что-то не хочется. Пойду еще прогуляюсь, покурю.

Это был уже почти ритуал: перед сном Якимов выходил погулять и выкурить папиросу на свежем воздухе.

– Покойной ночи, – сказала я зевая.

Когда я поднялась наверх, отец спал. Я заснула сразу же, как только легла. Мне ничего не снилось целую ночь –

как будто я закрыла глаза и сразу же их открыла. Яркое солнце било в окно. Начался новый день, один из последних дней лаборатории на болоте. Я посмотрела на часы.

Было уже девять. Отец еще спал. Это немного меня успокоило. Может быть, Вертоградский и Якимов тоже проспали сегодня? Торопливо одевшись, я побежала вниз готовить завтрак.

В столовой никого не было. Я прислушалась. В лаборатории было тихо. Очевидно, ассистенты еще спали. Я

разожгла печь, поставила воду, начистила картошки и, решив, что довольно мужчинам спать, постучала в дверь лаборатории.

– Неужели пора вставать? – раздался сонный голос

Вертоградского.

– Половина десятого, Юра!

Из-за двери донесся стон. Я побежала на кухню. Минуты через три раздались шаги. Сонный и недовольный, вошел Вертоградский.

– Все-таки Якимов свинья, – сказал он. – Неужели нельзя сделать товарищу любезность и принести вместо него воды? Я мог бы поспать еще двадцать минут.

– А почему, собственно, Якимов должен вставать? –

пожала я плечами.

– Вставать! Он давно уже встал, даже постель убрал.

Вертоградский, вздыхая, стал умываться. Спустился отец. Пока я накрывала на стол, мужчины привели себя в порядок. Вертоградский, уже веселый и бодрый, ходил по столовой и все порывался схватить кусок хлеба с тарелки.

Я не давала ему Я очень не люблю эту манеру хватать куски до того, как сели за стол. Как будто нельзя подождать несколько минут!

– Ждать, ждать! – жаловался Вертоградский. – Давайте тогда завтракать без Якимова. Кто виноват, что он шатается неизвестно где?

До десяти часов мы все-таки ждали Якимова. В десять мы рассердились и сели завтракать. В это время к нам забежал Петр Сергеевич.

– Вы не видели Якимова? – спросили мы.

– Нет, не видел.

– Странно, – сказал отец. – Я думал, что он в штаб пошел.

Вертоградский внимательно оглядел комнату.

– Слушайте, – сказал он, – вы заметили, что нет его пальто?

Пальто Якимова всегда висело на гвоздике у двери. Мы все посмотрели на гвоздик. Пальто действительно не было.

– Двадцать три градуса в тени, – сказал Петр Сергеевич.

– Зачем ему понадобилось пальто?

Вертоградский встал, резко отодвинул стул и вышел в лабораторию. Но сразу же появился снова.

– Знаете, – сказал он изменившимся голосом, – Якимов забрал с собой и рюкзак. Как хотите, а глупо, идя перед завтраком прогуляться, брать с собой все свои вещи…

Еще никто из нас ни о чем не догадывался, но предчувствие несчастья охватило нас всех. Мы вошли в лабораторию. Рюкзак Якимова всегда лежал в углу рядом с кроватью, сейчас его там не было. Вертоградский заглянул под кровати и под столы, обвел глазами стены. Рюкзака в комнате не было. Петр Сергеевич нахмурился.

– Все его вещи были в рюкзаке? – спросил он.

– Да. – Вертоградский задумался. – Вы знаете, – сказал он, – Якимов взял не только рюкзак со своими вещами, он взял и двести штук папирос, которые ему вчера подарил

Заречный. Я помню точно, они лежали здесь, на подоконнике.

Мы посмотрели друг на друга. Бледные, испуганные были у всех у нас лица.

– Он зачем-то снял туфли, – продолжал расследование

Вертоградский, – и надел болотные сапоги. Я не понимаю: отряд он, что ли, пошел догонять?

Я посмотрела на отца и испугалась. Широко открыв рот, он жадно глотал воздух. Ему было нехорошо.

– Папа, – сказала я, – успокойся, что ты!

Он оттолкнул меня.

– Ключ… – сказал он. – Где ключ от шкафа?

– Как всегда, у Якимова, – растерянно ответил Вертоградский. – Он не передал его вам, Валя?

Большими шагами отец подошел к шкафу, взялся за ручку. Дверца легко подалась. Отец посмотрел на нас; у него перекосилось лицо.

– Отперто! – сказал он почти шепотом и, наконец решившись, распахнул дверцы.

Каждый из нас знал совершенно точно: на второй полке сверху лежит черная клеенчатая тетрадь, и на тетради стоит черная же коробочка. Тетрадь – это лабораторный дневник, в коробочке – ампулы, все наличное количество вакцины, результат работы всех этих лет.

Полка была пуста.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

(Рассказанная Владимиром Старичковым)

ПОСЛЕДНИЙ РАЗГОВОР

Глава первая

Вызывают к начальнику.

Рассказ генерала Шатова

I

Я получил бессистемное образование. Кончив школу в

Иркутске, где мой отец много лет преподавал математику, я, по категорическому его настоянию, поступил в Планово-финансовый институт. Очень скоро убедился я, что вопросы финансирования интересуют меня очень мало.