Домик на дереве

Четвертое – кипа комиксов и два десятка фантастических книг, которые были спрятаны за стенкой и которые, ко всему прочему, были запрещены в Романдии. Две из них я читал; они были классными: с закрученным сюжетом, интересными героями и нескончаемыми путешествиями по разным Галактикам в поисках магического камня, способного остановить непрекращающуюся войну на планете Земле.

Пятое – это сад. Среди не обротанных участков земли, поросших травой, крапивой, одуванчиками и вездесущим чертополохом, имелся один небольшой участок, ухоженный, вскопанный, с восходящими к небу ростками картошки и морковки («Дитя» готовился к голодной зиме?) Так же мы обнаружили на скорую руку сколоченный деревянный туалет с глубокой ямой; он размещался в конце сада, у самого забора, за которым тянулась линии могучих тополей.

Следующая находка стала для нас роковой; за нее мы поплатились самим дорогим, что у нас было – свободой. Степан первый заметил слабый свет, льющийся из широких щелей половых досок, и начал искать потаенный вход в подпол. Долго искать не пришлось: в центре комнаты, под ковром, скрывался тот самый вход в тайную комнату «Дитя».

– Мы убедились, что «Дитя» – человек, так зачем же лезть в подпол? – спросила у нас Настя.

– Разве тебе не интересно, что там?

– Нет. Все самое интересное мы уже увидели, пора уносить ноги. Ты не боишься, что Он скоро придет?

– Настя, не дрейф! – сказал Степан, спускаясь по ветхой лестнице в подпол. Я не думая последовал за ним. – Только убедимся, что здесь нет трупов – и сразу домой.

– Обещаете? – Настя спросила у нас обоих, а посмотрела в мои глаза.

– Обещаем, – ответил я. И попросил. – Пойдем с нами.

– Тут довольно просторно. – Степан протяжно свистнул. – Ха! Дом под домом!

Только мы спустились вниз, в царство сырости и затхлости, Степан потянулся, чтобы включить вторую лампочку, которая бы в полной мере рассеяла мрак, как тут же с помощью нехитрого механизма захлопнулась деревянная крышка подпола – и закрылась на стальной засов, превратив нас в заложников… или в преступников, пойманных на месте преступления.

– Попались, – сказала Настя и нервно засмеялась. В ее глазах дребезжал огонек страха.

– Где наша не пропадала? – В голосе Степана теплилась неиссякаемая надежда на легкое освобождение. – Ща я в два счет открою то, что нас закрыло.

– Не думаю, что у тебя получится, – сказал я.

– Ты давай, не каркай! Все у меня получится.

Степана хватило на десять минут; я еще удивился, что он не сдался после первых трех минут, ведь дело изначально было безнадежным. Он всласть поупражнялся, став красным как помидор, всласть попыхтел и покричал от злости, что крышка не желает подчиниться его воле, даже посквернословил – и только после этого успокоился и признал, что, возможно, крышку так просто не открыть.

– Ты же говорил, в два счета откроешь? – ехидничал я.

– Ладно, не напоминай. – Степан сел рядом с нами; он тяжело дышал, совсем выбился из сил. Он обратился ко мне. – Каков дальнейший план, мистер Фикс?

– Остается только ждать.

– Чего?

– Не чего, а кого, – исправил я Степку. – «Дитя тьмы» конечно же!

– Да, дела. – Мой друг не любил сдаваться, не по его части опускать руку в минуту трудностей, поэтому он соскочил с пола и принялся судорожно что-то искать.

– И что ты на этот раз придумал?

– Сейчас найду что-нибудь поострее да помассивнее – и проломлю эту зловредную крышку.

– Где бы найти такую чудесную штуковину?

– Ща найдем. – Мы обменялись взглядами. – Поможешь?

– Уже.

Поиски увенчались неудачей; в подполе, кроме старой одежды, картошки, морковки, деревянных поддонов, грязи, ничего не нашлось. Степан совсем опечалился; от надежды остались рожки да ножки.

– Уговорил, Сашка. Будем ждать «Дитя».

Так мы провели в заточении около двух часов; если честно, не самые радужные часы в моей жизни. Если поначалу, в первый час, мы развлекали себя разговорами, по большей части, пустяковыми и ничем не обязывающими, а так же различными играми на подобии «Городов». То потом, на второй час, стало как-то резко не по себе, неуютно, жутко оттого, что мы могли здесь застрять на более длительный срок, чем рассчитывали (а может, мы здесь застряли навсегда?); мы смокли, погрузившись в раздумья, смешанные с неспокойной дремой.

За пять минут до прихода «Дитя тьмы» Настя шепотом, чтобы не разбудить задремавшего Степана, сказала:

– В прошлый раз я толком не поблагодарила тебя за ролики. Спасибо, Саша. Они классные и удобные.

– Не за что.

– Тебе не страшно?

– Страшно, – признался я, почувствовав стыд за себя, за свою трусость; я мог обмануть Настю, изобразить героя, но здравая логика подсказывала мне, что лучше сказать правду, нежели ложь. Быть честным – вот чего я хотел и чего добивался. Зачем изменять своим приоритетам?

– И мне. Мне не хватает воздуха. И, кажется, что стены сужаются.

– Не, стены стоят на месте.

– Точно? – Я кивнул. – Не люблю замкнутое пространство, оно меня пугает. До дрожи.

– Если ты так боишься замкнутых пространств, зачем ты полезла с нами в подпол?