Домик на дереве

– А ты тогда кто? Малолетний алкаш?

– Ого! – Степан хохотнул. – Так меня еще никто называл.

– Все бывает в первый раз, – добавил Гриша.

– Ты наверно пить-то не пила? Да? – поинтересовался Степка у Насти.

– Да. И горжусь этим.

– А чему тут гордиться? Надо плакать от такой тоски зеленой. В двенадцать-то лет и не попробовать невинной бражки – это, знаете ли, преступление. Тут стыдиться надо!

– Вот еще!

– Степка, хватит языком молотить, – сказал я. – Наливай уже всем по чарке.

– Вот это по-нашему! – обрадовался Степан и начал наливать в пустые стаканчики. – Саша всегда меня поддерживает.

– Мне не наливать, – высокомерно сказала Настя, задрав нос. – Я не пью.

– Это уже не в какие ворота не лезет…

– Что? В какие у тебя там ворота не лезет?

– Твое поведение. – Степан, как никто другой, умел делать сразу два дела: в особенности молотить языком и разливать по стаканам запрещенные для нашего возраста напитки. – Вы чуете запах? Просто прелесть, а не запах. Высший сорт. Мой отец делает лучшую бражку в округе, это каждому известно.

– Мое поведение?

– Ну да, твое поведение сегодня просто кошмар! – продолжал свою мысль Степан. – Сейчас обосную, а то начнешь меня обзывать всеми матерными словами на свете.

– Ты уж постарайся.

– Ты утром ругалась со мной, почем зря.

– Я…

– Мелочи, знаю. Потом ты выпустила пойманную рыбу, лишив нас ухи. Но это тоже не страшно. Перейдем к основной претензии: ты проигнорировала нашу просьбу, искупаться с нами; важничала, строила из себя недотрогу. А сейчас ты, Настя, отказываешься выпить по стаканчику с друзьями, которые готовы уже ползать на коленях перед тобой, чтобы ты согласилась.

– Можешь не стараться, я все равно пить не буду, – упрямилась Настя.

– Не пить, а выпить!

– Разве это не одно и то же?

– Что взять с нее? – Степан отвернулся от Насти и схватил стакан. – Давайте выпьем, ребята, за этот замечательный день! И сразу тост, прям с ходу! Пускай этот день никогда не кончится!

– Отличный тост, – оценил Гриша. – Пускай этот день никогда не кончится.

– Поддерживаю, – сказал я.

– И я. – Настя все-таки сдалась и взяла в руку стакан с пахучей бражкой. – Не хочу быть белой вороной. Тоже хочу, чтобы этот день не кончался. Он правда классный, даже несмотря на некоторые мелочи.

Мы чокнулись и выпили. По телу мгновенно пробежала теплая волна; вместе с животом загорели лицо и уши; голову вскружило. Стало легко и хорошо; усталость, накопившаяся за день, как рукой сняло. Нам хватило и несколько глотков, чтобы опьянеть.

– Хороша чертовка! – подытожил Степан и закусил огурчиком.

– Хорошо пьянит. – Я перевернул стакан вверх ногами. – Больше ни капли.

– Никто тебе больше и не нальет. – Степан убрал бутылку с горячительным напитком обратно в рюкзак. – Оставим на потом.

– Запасливый, – заметил Гриша, жадно поедая сосиски с подгоревшей картошкой.

– Ага. – Степан подложил себе под спину рюкзак, откинулся на него и предложил. – Вы, ребята, как смотрите на то, чтобы я вам рассказал одну улетную историю.

– Положительно, – сказал за всех я.

– Не боитесь, что потом не уснете ночью?

– Нам же не по пять лет.

– Знаешь, Настя, иногда мне кажется, что мне всегда будет пять лет.

– По себе людей не судят, – рассмеялся Гриша.