Доминат (СИ)

   Внутри халупа не могла похвастаться красотой и изяществом убранства. Внутри заплесневелого деревянного сруба была одна большая комната, которая отапливалась одиноко стоявшей по центру старой, потрескавшейся печкой. Через все помещение были натянуты бечевки, на которых сушилось всякое тряпье.

   - Заходь милок, тока не трож вещички. Я прачка, живу одна, места свободного много вот и сушу тут белье в такую непогоду. - пояснила заходившему в низкий дверной проем постояльцу - Я сама все уберу. А ты пока за стол садись.

   Продираясь сквозь редуты тряпок, Квинт пошел на жест старушки и все- таки пробрался к столу. Он был полностью заставлен немытой утварью. Сев на грубый табурет, юноша приуныл. В хижине был полный бардак.

   - Ты тут так лошадь не бросай! Сейчас я скотину твою в сарай определю и тебе разогрею поесть. Сиднем не сиди, помоги мне поленья подбросить в печь. Поленница стоит слева от печи. - скомандовала старуха - И поживее, если есть хочешь!

   - То сиди, то бросай. - пробубнил под нос Квинт, вставая с табурета - Это тебе не голые услужливые девки Небограда, это юронская боевая бабка.

   За каких-то полчаса, комната преобразилась в лучшую сторону. Растопленная парнем печка дала сильный жар, хорошо обогревая сырое помещение. Хлам со стола был распределен старухой по настенным полочкам, а сам стол был наспех протерт грязной тряпкой. Из-за бедности у неё не было средств на покупку осветительных кристаллов, и поэтому она дополнительно зажгла ещё две лучины. После того, как она расставила их по темным углам стало не только светлее, но ещё и заметно уютней.

   - Сейчас догреется варево и я тебе на печке застелю. Устал поди с дороги то? - спросила бабушка.

   - Признаться честно я удивлен столь теплому приему с твоей стороны. - ответил Квинт - Ты всех так гостей встречаешь?

   - Деньги мил человек. Только они меня и интересуют. Проживи свое в этих голодных краях, когда единственная работа это рыбачить да грабить. Тем более женщине тут несладко приходится. Земля пустая, нечего на ней не растет путного. Большую семью прокормить невозможно. В наших селах молодые девчушки душат девочек ещё в младенчестве, ведь это лишний рот. С ней ни в набег не пойти, ни невод в море не вытащить, да и силенок мало камни тут копать.

   - Я и не знал про это...

   - Да я вижу, что ты не местный. Больно уж наряд дорогой да сам сладенький весь. Вот! Посмотри на мои руки! - сказала женщина, протянув обе руки к лицу юноши - Видал какие мозоли? А кожа какая сморщенная? Это не то, что твои нежные ручонки. Ты, поди, нечего тяжелее собственного хозяйства за жизнь то и не поднимал?

   - Далеко отсюда до Приморного? - перевел тему Квинт.

   - До этого захолустья то? Да день пути! Там у меня родня живет, только они все больные на голову. - ответила старушка - Еды нет, живности в лесах тоже. Если не успевают за лето и осень грибы да ягоды собрать, то мрут как мухи. Люди там лихие, все время уходят в набеги. Только вот в этом году в набег не пошли. Они, как и наши мужчины, все на войну попали. Дураки ждут трофеи. Жгут поди сейчас Царьград. Тут то не сахар, но там место совсем дурное. Чего ты там только забыл милок?

   - Это моя деревня, я купил её недавно.

   - А-ха-ха! Вот это ты дал парень! Да от навозной лепехи и то проку больше! - бабка, смеясь, поставила перед ним горячий горшок, вытащенный на свет из печки - На! Ешь.

   После того, как на столе появилось домашнее съестное, интерес к разговору как-то сам собой поутих. Доев постный суп, заедая его черствой краюхой хлеба, Квинт разделся и забрался спать на печку, не забыв прихватить с собой наверх увесистый мешок золотых. С собой у него было три тысячи золотых некр. Этого должно было хватить на хорошую жизнь в любом из трех государств. Жаль не удалось продать свои апартаменты в Небограде. Хотя там сейчас такое твориться, ни о какой продаже даже и речи не идет. Хорошо, что ноги оттуда унес.

   Две недели он питался всухомятку и спал на земле под открытым небом. Его желудок был рад даже скудной похлебки из корений и картофеля. Главное, что варево было жидким и горячим. Уставший с дороги, грязный, но сытый Квинт заснул как убитый. Ничто не потревожило его сон. Несмотря на все беды, он верил, что его ещё в жизни ждет успех.

  ***

Империя Юрон.

пос

.

Бурный.

Январь. 1 год апокалипсиса.

На следующее утро

...

   Проснулся Квинт от того, что бабка ворочала какими-то банками-склянками. Сильно потянувшись, он спрыгнул с остывшей печи и пошел умываться к колодцу, чтобы сбить холодной водой оставшуюся сонливость. По началу, он хотел попросить старуху затопить баню, чтобы смыть с себя пепел и дорожную грязь, но вспомнил, что кроме старого гнилого сарая и завалившегося колодца на домашнем подворье больше нечего и не было.

   Пол под ногами юноши невыносимо скрипел. Открыв дверь хижины, молодой барон удивленно замер в дверном проеме. Холодный ветер обдал его изнеженное теплой постелью тело, покрыв мгновенно мурашками.

   - Что это такое? - спросил спросонья Квинт, потирая глаза и дрожа от холода.