Доминик

София подумала, что мужчина казался большим в переулке, но это ничто в сравнении с тем, каким он выглядел в ее крошечной квартирке-студии. Он вписывался в пространство с таким же успехом, как медведь - в картонную коробку, но это не помешало ему войти внутрь с таким видом, будто он владеет этим местом. Возможно, это должно было послужить ей намеком, но в том, как он усадил ее на маленькое кресло и направился в ванную, было что-то располагающее к себе.

- У тебя есть здесь где-нибудь эластичный бинт? - крикнул он. - Я нашел тебе обезболивающие.

- Бинт на полке за дверью, - крикнула она в ответ.

Раздался грохот, за которым последовал вопль изумления, и София поморщилась.

- Извини, давненько я на той полке не убиралась.

Она проглотила таблетки, запила водой, которую он тут же принес, а затем с изумлением уставилась на мужчину, который принялся бинтовать ее опухающую лодыжку.

- Эм... и часто ты это делаешь?

- Зависит от того, что ты имеешь в виду, - ответил он. - Если ты имеешь в виду, часто ли меня атакует водопад розовых и зеленых лаков для ногтей, ответ "нет". Если ты имеешь в виду спасение барышень в беде, ну, доводилось пару раз.

Его улыбка была милой и легкой, и она невольно улыбнулась в ответ.

- Вообще-то я имела в виду бинтование ран. Ты в этом действительно хорош.

- Скорее неплох, - он пожал плечами. - У меня есть друзья, которые поставили бы тебя на ноги к полуночи, но и это сгодится.

София посмотрела на свою умело перебинтованную ногу, поднятую на небольшой пуфик, который был спрятан под креслом. Она даже подумала, что он, возможно, парамедик или кто-то, кто зарабатывает на жизнь, перевязывая раны, но не успев озвучить свою догадку, она услышала, как мужчина присвистнул.

- Ну привет, красавица.

София напряглась. О чем она думала, приводя незнакомого мужчину к себе домой? Но потом она увидела, что его голова повернута в другую сторону. И у нее челюсть отвисла, когда она заметила, что ее маленькая черепаховая кошка сидит посреди комнаты и наблюдает за ними любопытными зелеными глазками.

- Она милая, - заметил мужчина, протягивая кошечке ладонь.

Зора вытянула шею, чтобы аккуратно понюхать мужскую руку, и София приготовилась к тому, что ее питомец сейчас или врежет ему когтистой лапой, или удерет прямо под односпальную кровать. Но вместо этого она медленно поднялась на все четыре лапы и подошла чуть ближе к мужчине, шевеля ушками и хвостом от любопытства.

- О, какая хорошая девочка, - проворковал мужчина, поглаживая ее по голове.

Зора ловко увернулась от руки, но все равно подошла ближе, осмотрев мужчину с головы до пят и только потом усевшись и выжидательно уставившись на него.

- Ах, теперь я могу тебя погладить? Благодарю покорно, ваше величество, - сказал он с улыбкой и почесал ее за ушками.

Подняв голову, он посмотрел на Софию и выгнул бровь.

- Что, я сказал что-то не то?

- Нет, просто она вообще никогда так не делает, - сказала София с благоговейным трепетом. - От всех, кого я приводила в квартиру, она пряталась в шкафу или под кроватью. Ты много работаешь с кошками?

- Нет, - сказал он с печальной улыбкой. - Но когда я был ребенком, на виллах они были повсюду. Они маячили в окнах, бродили по дворам, некоторые из них даже нашли работу, составляя дамам очаровательную компанию на гондолах, пока их хозяева наслаждались живописными видами.

- Гондолах? Ты из Италии?

От его медленной улыбки голова шла кругом, и на мгновение София подумала, что крайне несправедливо и без того красивому человеку иметь такую улыбку.

- Когда-то был оттуда, - сказал он и, видимо, нашел нужное местечко, потому что Зора громко замурлыкала. Так громко, что они оба рассмеялись.

- Чудеса никогда не закончатся, - произнесла София. - Ты нравишься Зоре.

- Милое имя. Хотя это напоминает нам о том, что я не знаю твоего имени, а ты не знаешь моего, но зато я знаю кличку твоей кошки.

София засомневалась, но прежде чем успела струсить, она покачала головой.

- София, - сказала она. - София Чемберс.

- Доминик Берретт.

Он протянул руку, и София приняла ее. Может, он и выглядел как модель, но руки доказывали, что он не чурался тяжелой работы. В мозолях и жесткости его руки крылась целая жизнь, полная труда, и София чувствовала силу, текущую по его венам. Она осознала, что держит его ладонь слишком долго, и смущенно разжала руку.

- Доминик звучит не очень по-итальянски, - услышала она собственный голос, и Доминик пожал плечами.

- Так и есть, но я уже давно не итальянец. Я приехал в Америку, когда был еще совсем ребенком.

- Могу только посочувствовать, - сказала София, поморщившись. - Но слушай, эм... спасибо за спасение, но ты не обязан оставаться. Ты, наверное, направлялся в куда более интересное место, когда вдруг пришлось спасать мою тупую задницу.