Доминика из Долины оборотней

Один из минусов того, что имеешь бессмертного ребёнка – любовью приходится теперь заниматься беззвучно. Пускай Фанни умеет ставить защиту от посторонних шумов едва ли не с младенчества, но мы предпочитаем не рисковать. И за прошедшие годы мы так натренировались, что даже поселившийся в нашем доме Майкл никаких особых неудобств нам не доставляет. А запах? Ну, а что – запах! Мы женаты и любим друг друга, и скрываться особо не собираемся. Дети не понимают, а реакция взрослых мне в этом плане безразлична.

Да, и кстати, время от времени можно оставить детей на няньку и удрать туда, где можно себя не сдерживать. Это же наш остров, и где здесь можно спрятаться, мы знаем прекрасно.

Фрэнк забрал у меня уснувшего малыша и отнёс в кроватку. А я любовалась своим красавцем, без единой нитки на теле, и в стотысячный раз думала, как же мне повезло, и чем же я заслужила подобное счастье? Потом Фрэнк вернулся в постель, скользнул под прикрывающую нас лёгкую простынку, которой мы укрывались исключительно ради уюта, хитро подмигнул и указал взглядом на пол, точнее, на находящуюся под нами спальню Фанни, смежную с комнатой Майкла. Я сразу поняла, что он затевает какую-то каверзу и не ошиблась. Звучно чмокнув меня в щеку, Фрэнк театральным шёпотом произнёс:

– Дорогая, может, воспользуемся тем, что дети спят, и...

– Господи, а можно это хотя бы не анонсировать, а? – раздался стон снизу. – Совесть имейте, мне подобное ещё лет тридцать не светит.

– Сорок, минимум! – тут же вскинулся Фрэнк.

– Ладно, ладно, как скажешь. – Снизу раздалось шуршание, потом я увидела, как Майкл, с завёрнутой в одеяло спящей Фанни на руках, удаляется от дома и исчезает в джунглях. До нас долетел его голос. – Всё, я ушёл, плодитесь и размножайтесь.

Фрэнк, давясь беззвучным смехом, откинулся на кровать, радуясь подложенной Майклу свинье. А я задумчиво протянула.

– Фрэнк, а ведь они не выдержат. Какие сорок? Тридцать, максимум. Ей будет пятьдесят, как было мне. И мы даже вякнуть ничего не сможем, считать-то они умеют.

– Даже слышать об этом не хочу! – застонал Фрэнк. – Наша крошка и этот... бугай! Нет, не раньше шестидесяти!

– Бугай? А сам-то ты кто? – захихикала я, а потом посерьёзнела. – Фрэнк, тебе лучше быть к этому готовым. Вспомни, единственным аргументом моего отца была моя человеческая хрупкость, только из-за этого ты согласился подождать, хотя не факт, что долго продержался бы.

– Думаю, месяц я бы выдержал.

– Теперь мы этого уже не узнаем. А Фанни уже бессмертная, мы даже это не можем Майклу предъявить. Вспомни, после моего перерождения отец косился на тебя, фыркал, бурчал себе под нос и изображал страдальца. Но реально сделать ничего не мог. И ты не сможешь. Смирись.

– Вот Синклер-то обрадуется, – вздохнул Фрэнк.

– Он уже радуется, – сообщила я мужу, вспомнив, как, узнав о том, что крошка Фанни уже обрела свою половинку, отец долго ржал, а потом с чувством продекламировал:

За бессонные ночи,
За страданья и муки,
Нашим детям за нас
Отомстят наши внуки!

Теперь я продекламировала это Фрэнку. Он слегка обиженно глянул на меня.

– На чьей ты стороне?

– На твоей, конечно! – я поспешила утешить его поцелуем. – Но я смотрю на вещи реально, в отличие от вас. Кстати, что-то мне подсказывает, что отец радуется твоим будущим страданиям сейчас, пока Фанни маленькая, а отношение к ней Майкла скорее родительское. Но как только она из ребёнка начнёт превращаться в девушку, отец тут же окажется на твоей стороне, и вы, плечом к плечу, будете дружно коситься, фыркать и ворчать на Майкла. И ничего не сможете сделать. И даже аргумент с неудачным временем беременности их не удержит.

Да уж, то, что работает с Вэнди и в будущем поможет с близняшками, для уже бессмертной Фанни тоже не аргумент. Потому что для неё вопрос перерождения вообще не актуален.

Я вспомнила о Вэнди и вздохнула. Вот уж кому я действительно сочувствовала. А так же своему лучшему другу Эрику, по воли судьбы ставшему Купидоном для нас с Фрэнком, ведь это благодаря ему мы встретились. В каком-то смысле мы ответили ему той же услугой, ведь именно на нашей свадьбе он встретил Вэнди, свою, как оказалось, половинку. Моё предположение оказалось пророческим, вот только я-то думала, что он встретит кого-нибудь постарше. Так что школу он бросил несколько раньше, чем планировал, перебравшись в Долину, вместе с родителями, конечно.

Они стали неразлучны, как и все половинки. Разница в возрасте между ними лишь год, но гаргульи взрослеют быстрее, так что он-то переродился давным-давно, а Вэнди ждать подобного события ещё лет двадцать, плюс-минус. И вот этот самый «плюс-минус» портит жизнь влюблённой парочке и даёт некоторую надежду Роджеру и Каролине, родителям Вэнди.