Домино 3 (СИ)

— Пойдемте пить чай, — позвала нас Римма. — Расскажете про лабораторию и покажете вашего крокодила.

***

Тем временем на Домино Андерс пришел в себя, его протестировали, определили, что он здоров и выпустили с наказом не приближаться к проклятому кусту до возвращения Котия. И к работе приступить только послезавтра. Балакирев же лежал без каких-либо изменений.

Роман Николаевич еще раз посовещался с командой на Бодайбо, которая помогала вынимать сломанные элементы питания. Они схватились за голову, когда узнали, что на Балакирева так подействовала построенная для него ловушка, но заявили при этом, что он этот опыт сможет учесть, когда придет в себя.

— Какой позор! Вопиющее упущение! — корил себя начальник разработки. — И мы даже не можем учесть это на будущее, потому что больше у нас таких конструктов нет. Это все земляне, это их любимые штучки. Как он, кстати?

— Полуспит, — ответил Роман Николаевич.

— Это как?

— Мы вернули ему штатные диски, но он только иногда глаза закрывает, и всё.

— Ну ладно, это неплохо. Учитывая его уникальность, я бы не форсировал развитие событий. Вот если ваши владельцы фирродисков вернутся, вы всё замените и ничего не произойдет, тогда высылайте его к нам.

На этом и договорились.

Кракко, узнав о плачевном состоянии Балакирева, долго и красочно высказывался о тех, кто создает конструкты без способности питаться человеческой едой.

— Мало того, что они лишены радости вкуса, и от того их головы полны вредных идей, мы еще и лечить их не можем как положено. Я бы ему сейчас куриный бульон сварил! Прозрачный как слеза! Мой бульон мертвого поднимет. А когда этот мертвый поднимется, я приготовлю ему ризотто. Мое ризотто никому не даст умереть обратно.

— Уймись уже, — отмахивался Шмидт. — Там не та конструкция. Он поднимется, но ризотто есть все равно не будет.

Кракко удалился на кухню, гневно бормоча. Как можно не есть ризотто?

***

Свадьба должна была начаться во второй половине дня, и все утро мы были предоставлены сами себе. Вообще-то на самом деле она шла полным ходом: подписывались документы, контракты, заверялись взаимные доверенности. Все очень нужное и скучное.

Мы сидели во дворе у Риммы у декоративного пруда, в котором плавали золотые рыбки. Драк лежал на парапете, свесив руку вниз, как леопард, лежащий на ветке, и раз в пять минут вылавливал по рыбе. И тут же отпускал обратно. Юный родственник Риммы, которого родители закинули на побывку, Драка всячески осуждал:

— Не играй с моей едой!

— Почему ты думаешь, что эта еда твоя? — хитро спросил его Драк, продолжая вылавливать рыб. — Почему не моя?

— Потому что бабушка так сказала.

— Что именно она сказала?

— Она сказала, что держит этот пруд специально для меня. И я могу их есть, но не больше одной в день.

— А она говорила, что драконам нельзя их есть?

— Нет, — буркнул юный Элур, запутавшийся в бабушкиных заявлениях.

— Значит, это не только твоя еда. Вообще я тебе не мешаю, хочешь, иди лови.

— У меня не получается, ты мешаешь. Они меня боятся.

— Охота и не должна быть простым делом. Там всегда конкуренция, — заявил ему Драк.

Юный Элур вздохнул, отошел на другую сторону пруда и там, через какое-то время ему удалось поймать себе рыбу. Подхватив ее в зубы, он гордо пошел предъявлять трофей бабушке.

— Чего там с Неко? — решил узнать я. — Не видел его со вчерашнего дня.

— Все зашибись, — ответил Драк. — Его папахен узрел заметку на местном портале заметку с фотографией Риммы и Неко под заголовком «Кузина короля встречает любимых внуков» и решил, что еще не все потеряно. Теперь он сделал из нее проекцию и вывесил у себя во всю наружную стену. Думает, кого бы позвать, чтоб все увидели.

— Как это прекрасно. А ты понял, из-за чего они вообще поссорились?

— Как я понял, из-за всего. Это если в общем. А конкретно из-за виноградников.

— Каких виноградников?

— Папахен захотел купить какой-то виноградник на горной террасе. Какой-то особенный. И решил затребовать у Неко деньги на проект. Зачем кредит, если у сына все равно куча лишних денег? Неко в принципе согласился, но попросил документы на виноградник. Хотел посмотреть, что там за покупка. Папахен весь изошел, но документы предоставил. И Неко, видимо, в какой-то резкой форме сообщил родителю, что тот идиот, потому что этот виноградник каждые тридцать лет смывает, его расчищают, потом восстанавливают и только лет через пять можно ждать урожай. Так что если его и брать, то на сдачу, потому что время как раз подошло.

— И что?

— Папахен обозлился, заявил, что еще какие-то меховые комки будут его уму-разуму учить. Да он торговал землей, когда яйцеклетка для Неко еще не родилась.

— Экая метафора.

— Это не метафора. Он одноклассник Риммы, и был старше ее дочери на тридцать лет, что добавляет колорита. На ее дочери он собственно и был женат. Единственное, что вообще заставило Римму примириться с этим выбором, это Неко. Ну короче, наш великий землевладелец взял кредит и купил этот виноградник сам.

— Дай угадаю — виноградник смыло.

— Точно! Этой весной. Теперь еще раз угадай, кто оказался виноват?

— Ну понятно.