Домой

– Рад тебя видеть… ну как ты? На даче? Как родители? Сестренки?

– Все хорошо… Нина ведь завтра приедет?

– Завтра. Сам жду ее не дождусь… соскучился! Она хоть и писала часто, да все равно…

– А мне – только одно письмо, – пожаловался Володя.

– А ты ей?

– И я одно, – со смехом признался он.

– Ну вот то-то же, – улыбнулся Арсений Васильевич.

Володя устроился рядом с ним и начал рассказывать, как купался, как на море был шторм, а два мальчика на лодке решили поплавать и едва не утонули, какие книжки он прочитал, чему научилась Анюта…

Арсений Васильевич, успевая обслуживать покупателей, внимательно слушал его рассказы, задавал вопросы, смеялся.

– А как вы тут, Арсений Васильевич?

– Да что я? Вот, торгую. Все вроде ладится, а то уж в начале лета хотел все закрыть и в Галич перебираться с Ниной.

Володе показалось, что в лавке потемнело.

– Вы хотели уехать в Галич? Насовсем?

– Да, подумывал. Дохода не было совсем, плохо дела шли. В Галиче проще устроиться. Да и воздух лучше все-таки, считай, деревня.

Володя встал.

– Я пойду.

Арсений Васильевич хотел что-то сказать, но Володя выскочил на улицу. По Можайской он добежал до Обводного и остановился на набережной, глядя на темную воду.

Они хотели уехать. И ничего ему не сказали.

Он скучал по ним летом, а они хотели уехать!

Он понимал, что это какая-то глупая, придуманная, детская обида, но никак не мог успокоиться.

Уехали и не думали бы, растравлял он себя. Он им не нужен.

Нина о нем и думать забыла!

Володя сел в пыльную траву около воды. Господи, как тоскливо! Даже если они и не уедут, он все равно будет знать, что им не нужен.

Нина написала всего одно письмо.

Ну и ладно, думал он яростно. Ну и ладно, навязываться он не будет. Ни за что. Пусть едут куда хотят. Его это больше не интересует.

На следующее утро Володя проснулся поздно. Его никто не будил – пусть мальчик выспится перед учебой. Володя выглянул в окно и замер: напротив лавки Смирнова стояла пролетка. Арсений Васильевич вынимал чемодан, а рядом с ним прыгала Нина. Тетя Лида держала корзинку и что-то оживленно говорила брату.

Нина вдруг подняла голову и посмотрела на окна их квартиры. Володя отпрянул.

После скучного завтрака он вернулся в комнату. Гулять не хотелось, и к тому же на улице можно встретить Нину.

В дверь позвонили, Дуняша пошла открывать. Володя не прислушивался. Наверняка кто-то пришел к маме. А может быть, к Эльке пришла подружка.

На пороге появилась Дуняша.

– Володенька! К тебе Нина пришла.

Нина уже стояла на пороге.

– Можно войти? – спросила она медленно.

– Входи… – пробормотал Володя, не зная, как себя вести.

Дуняша прикрыла дверь. Нина стояла у входа и внимательно смотрела на Володю. Он покраснел, по-прежнему не зная, что говорить.

– Извини, что я пришла без предупреждения, – сказала Нина, – но мне надо знать, что случилось. Говори.

Володя растерянно молчал. Нина твердо повторила:

– Говори!

Володя махнул рукой:

– А что говорить? Вы хотели уехать в Галич? И мне ничего не сказали? Да? Просто – уехали бы?

Нина вдруг засмеялась:

– Я сразу папе сказала, что ты какую-то глупость придумал! Он так переживает… говорит, не понимаю, что я ему такого сказал… Какой Галич? Ну да, папа переживал, что торговля плохо идет, говорил, что там будет лучше… воздух, деревня… так он каждый год это говорит! Володя! Ну что ты за человек! Ну подумай сам, разве может такое быть – мы бы уехали, а тебе бы – ни слова? А? И адреса бы не оставили, и писать бы не стали? Володя? Ты что, правда так думал?

Володя опустил голову. Господи, какой он дурак!

– Арсений Васильевич… очень на меня сердится? – спросил он.

– На тебя? Да что на тебя сердиться? И не думает даже… – весело ответила Нина, – это я на тебя сержусь! Я же видела тебя в окно! Ты мне даже не помахал! От окна отошел! Знаешь что? Пойду я, раз ты мне не помахал…

И она повернулась к дверям. Володя схватил ее за руку.

– Подожди меня. Я сейчас маме скажу и пойду с тобой к Арсению Васильевичу – прощения просить!

Арсений Васильевич отпускал покупателю сахар. Володя с Ниной подошли к прилавку. Покупатель вышел, и Нина бросилась к отцу:

– Ты знаешь, папа, что с ним случилось?

Арсений Васильевич перебил ее:

– Не знаю… и неважно уже, наверное?

Володя смущенно опустил голову:

– Неважно… простите меня, Арсений Васильевич!

Лавочник осторожно поднял его голову за подбородок и посмотрел ему прямо в глаза:

– Я на тебя не сержусь. Но я тебе скажу – на будущее… Ты, Володя, так не делай. Ты говори – словами. Ты вот в тот раз убежал – а я и думать не знал, что сделалось с тобой. Чем обидел, что сказал? А может, у тебя что на душе такое, а я напомнил… переживал за тебя. Понимаешь? Ты ведь нам не чужой?

Володя кивнул:

– Не чужой…

– Так вот. А то – пришлось вот Нину ждать. А если бы она только через месяц приехала? Так нельзя, мальчик мой. Если друзья – так друзья. Хорошо?

– Хорошо, Арсений Васильевич… Извините, – повторил Володя.

– Все, все, забыли. Нина, угощай Володю чаем. На столе там коробка конфет стоит – ешьте за встречу…

Нина схватила Володю за руку:

– Пошли!