Домой хочу!! или Как выжить? (СИ)

Надо сказать после баньки, в одних холщовых до колен штанах, он выглядел ещё более впечатляюще. Дим присел рядом и с интересом начал расспрашивать меня сначала про купальники, а потом пошло и поехало, его интересовало всё. Я же в свою очередь тоже спрашивала про их мир и обычаи, проговорили до самых сумерек, пока не появилась Муська. Эта пола (полулошадь по-ихнему) быстро привыкла, что вечером ей обязательно перепадает сладенькое, и являлась под светлы очи в одно и то же время. Съев сладкий пирожище, она подсунула мне свою морду, чтобы я её погладила и похвалила. Дим круглыми глазами смотрел на это, полы никогда не подходили близко к людям, а тут прямо ручная.

— Степка, наверное, волшебное слово знает, это он её приручил, начал с катания на ней, а потом вот как верного пса натаскал, я ж говорю, не кот, а кладезь талантов, сама не подозревала. В моем мире они только мяукают, а тут ему раздолье, любого заговорит.

Почаевничав, опять долго разговаривали, пока у меня не начали закрываться глаза, и я ушла спать. Какое счастье, что устала, хоть усну сразу, подумалось мне.

Утром, встав пораньше, суетилась с готовкой — «ить проглоты явятся», потом пошли с Димио на озеро искупнуться, когда уже обсыхали на берегу, с дальнего конца поляны послышался какой-то шум и Муськины всхрапывания.

Дим пошел вперед:

— Я посмотрю, что там, одевайся спокойно.

Какой спокойно! Когда я натянула шорты, уже имевшие бледный вид, выгоревшие и потрепанные, ставшие на три размера велики, но родные и привычные, за спиной послышался шлепок и, оглянувшись, я не увидела озера. Вместо него была выжженая пустая земля с засохшими сорняками, сначала изумилась, а потом вспомнила, что «ить озеро-то не всем кажется, ежли злодейские какие людишки, оно тут же исчезает». Насторожившись, поднялась по склону. На дальнем конце поляны, у леса, толпились какие-то люди на высоких, наверное ихних, лошадях, они окружили что-то говорящего и одевающегося в какую-то форму Дима.

Муська, вся напружинившись, стояла на дорожке, не пуская какого-то явно вояку, а он, увидев меня, рванул прямо по нашим красивым цветикам, крича мне:

— Куда прешь, оборванка? А ну, стоять!

— Живу я здесь, — ответила я, не переставая идти вперед, заметив, что из перехода выскочил Степка, а за ним вывалился Антипа с баулами.

Этот ретивый загородил мне дорогу и опять заорал:

— Я тебе сказал, оборванка!

— А не пошел бы ты, — вежливо сказала я, и в этот момент случилось сразу много: замахнувшись кнутом, он ринулся ко мне, я почти увернулась, но левую руку обожгла дикая боль, и по ней потекла кровь, ахнул и что-то закричал Антипа, изумленно начал оборачиваться Дим, но все перекрыл страшный трубный вой: «МЯУУУУ!»

Черная торпеда со страшной скоростью и силой врезалась в морду этого гада, он пронзительно закричал, а котище рвал когтями его рожу и орал:

— Падла, тварь, пасть порву! Урою!!

Задние лапы его тоже не остались без дела, он когтями разодрал форму, и на мужика стало страшно смотреть, рожа, руки и грудь были исполосованы и отовсюду текла кровь. Кот же перешел на русский матерный, трехэтажный.

— Степ, Степик, — позвала я, — угомонись, лучше мне помоги!

Раздался ледяной голос Дима:

— Кто разрешил? — одетый в форму, он уже не выглядел рубахой-парнем, какой-то властный и холодный человек занял его место.

Ободранный только мычал, а кот, шипя и матерясь, выгнув спину, не подпускал ко мне худенького мальчика, который, успокаивающе подняв руки, говорил:

— Я целитель, позволь мне осмотреть тирру.

— Зина, объясни коту, что тебе нужна помощь целителя, — сказал Дим. Кот, уже поняв, с шипением посторонился.

Мальчик, осмотрев, наложил какую-то мазь мне на руку и сказал:

— Заживет быстро, но шрам останется, небольшой, — на что кот, опять зарычав, дернулся в сторону подранного, я успела схватить его.

— Тихо, тихо, защитник мой, все нормально, ты славно отомстил.

Подскочивший к нам Антипа выражался междометиями:

— Да какжа, да ить это, ай беда, — когда Дим сказал кому-то:

— Мирчи, надо заплатить тирре!

— Да, Ваше Величество, — от толпы вояк отделился один и, остановившись на расстоянии, бросил мне под ноги полупустой мешочек с монетами, скривившись при этом.

И вот тут меня накрыло, как любила говорить моя хулиганистая подруга, «Остапа понесло». Едва сдерживаемые от боли слезы мгновенно высохли, осталась только злость.

— Величество, значит? — подняв злосчастный мешочек, я взвесила его в руке и, не замахиваясь, как учил меня в свое время сыночек, швырнула его в рожу этого скривившегося, с удовлетворением увидев, что попала классно, прямо в переносицу.

— Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь! Благодарствую, Величество!

Встретившись с черными глазами, в которых увидела промелькнувшее на миг, виноватое выражение, повернулась и пошла к дому, все так же зажимая руку.

Раздалась какая-то команда, и отряд, похоже, стал удаляться.

— Тирра, — раздалось за спиной. Повернувшись, увидела мужчину, явно уже пожившего немало лет, он вежливо поклонился мне. — Я прошу прощения от имени всех за хамское поведение воинов, они будут наказаны!