Домой на Рождество

Если быть честной, то битническая поэзия Сан-Франциско, которую предложил Джош, не очень-то меня впечатлила, но его взгляд был таким теплым и обещающим, а улыбка – нежной и интеллигентной, что я сразу же согласилась прийти и послушать его выступление в Сэнкчери-кафе, маленькой обители маргинальных непризнанных музыкантов и писателей. На вечере яблоку было негде упасть, но я нашла место у столика, пришлось сидеть рядом с лесбиянками средних лет, их звали Дэн и Берн. Джош заметил меня, подойдя к микрофону, и, пока он говорил о влиянии современности на консервативные ценности (рифмовал «хуевые бомбы» со «старушкиной пломбой»), смотрел мне глаза в глаза, не отводя взгляда ни на мгновение. После того как меня бросил Доминик несколько лет назад, я сказала себе, что никогда не влюблюсь в Джоша. Но у него была такая внешность и такой певучий голос, что трудно было не поддаться обаянию на первом же свидании. Я не кидалась к телефону сразу же, стоило ему зазвонить. Не писала Джошу бесконечные эсэмэски и не пыталась проникнуть к нему в гости. Джош умел слушать меня, у него был такой редкий талант, и однажды я набралась смелости сказать ему, что хочу поехать в университет и изучать кино. А он не засмеялся, как сделали бы мои предыдущие приятели. И в итоге мои защитные барьеры стали рушиться. Когда Джош заявил, что я потрясающе выгляжу в рубашке с галстуком, я купила себе комплект, а когда признался, что его любимым ароматом был запах пачули, я купила несколько китайских ароматических палочек и зажгла их, когда Джош пришел ко мне.

Лиззи потом говорила, что в доме пахнет подмышкой старого хиппи. Да, она могла выразиться метко.

Я даже изменила прическу, сделав косички, и вплела в них бусинки. И когда Джош, разглядывая меня, воскликнул, что я похожа на нечто среднее между брюнеткой Бо Дерек и растафарианской принцессой, у меня сердце чуть не разорвалось от счастья.

Мы были вместе пять месяцев, и я призналась ему в любви. Проводили вечер, валяясь в моей постели, читая друг другу стихи при свечах, только что переспав. Джош лежал на боку с закрытыми глазами. Он закинул руки за голову, его дреды смешно разметались по моим подушкам, словно веревки. Он выглядел таким красивым, что я просто не смогла сдержаться и призналась.

– Я тебя люблю, – произнесла я и потерлась щекой о его обнаженную грудь. – Не могу до конца поверить в то, что ты мой.

Джош широко открыл глаза:

– Ну…

«Ну» – реакция на признание в любви? Это все, что он может сказать в ответ?

– Бет, – Джош повернулся ко мне, – люди не обладают друг другом, ты ведь это понимаешь?

– Конечно, понимаю. – Волна успокоения прокатилась по мне: слава богу, он всего лишь беспокоился, что я сказала эту глупость про «ты – мой». А то, что я его люблю, прошло нормально.

– Я тобой не обладаю, просто нам хорошо вместе, – добавила я.

– Отлично. – Джош снова отвернулся и стал смотреть в потолок. – А я на секунду испугался, что ты велишь мне сейчас бросить Кристал и Дог.

Кто, черт их подери, были эти Кристал и Дог? Я ждала, что Джош как-то объяснится, но он молчал.

– Кто такие Кристал и Дог? – я не выдержала и спросила сама.

– Подружки, – сказал он легко, – как ты.

– Что? Джош, я тебе не подружка, мы не друзья. Мы пять месяцев встречаемся и четыре из них – спим друг с другом.

Он пожал плечами:

– Бет, если ты хочешь, чтобы я подобрал другое слово вместо «подружки», хорошо. Скажу: любовницы.

– Любовницы?

Джош на секунду замер, потом глубоко вдохнул через нос и выдохнул через рот.

– Бет, – он сел на кровати, – я не моногамен. И я думал, это было понятно с самого начала.

Я накрылась одеялом по самый подбородок, внезапно мне стало очень некомфортно от собственной наготы в собственной же постели.

– А когда ты меня об этом предупредил? Не припоминаю.

– Ну как же, а мое стихотворение, в котором есть строчки «ты не можешь приковать меня к своему животу»?

– А я-то решила, что ты написал о безработных заводских служащих, затеявших забастовку где-нибудь в Индии…

– Нет, – Джош нахмурился, – стихотворение о том, как женщины используют свою сексуальность, чтобы обессилить мужчин. Мне показалось, оно тебе понравилось…

– Понравилось, но я его поняла иначе!

– Ясно. – Он свесил ноги с кровати и начал натягивать джинсы.

Я молча наблюдала, как он застегивает «молнию» и натягивает рубашку.

– Прости, Бет, – сказал Джош, дойдя до двери спальни, – видимо, ничего не получится, ты очень милая, не вини себя ни в чем. Дело не в тебе, дело во…

– Не смей, не смей продолжать фразу! Я знаю, чем ты ее закончишь.

– …дело не в тебе, дело во мне.

Эта адская фраза еще долго звучала в моей голове, Джош уже давно ушел, а я плакала. Когда я все же закончила лить слезы, то твердо решила, что никогда не признаюсь мужчине в своей любви первой.

Я все еще думала о Джоше, когда такси, в котором я ехала спасать Лиззи с ее неудачного свидания, затормозило возле дома на улице Кромвеля. Водитель посмотрел на меня и произнес:

– Вот дом пятьдесят пять, милашка.