Домой приведет тебя дьявол

– No, tienes razо́n, sicario[97]. Я просто подумал, что у тебя в рюкзаке.

Я подошел к внедорожнику, открыл заднюю дверь и кинул на пол рюкзак.

– Me lo imaginaba[98]. Ты можешь говорить что угодно, но у тебя должны быть все принадлежности наемного убийцы.

Он посмотрел на меня и улыбнулся. Отвечать ему мне не хотелось.

Мы услышали шаги Брайана по ступенькам. По его телесному языку было ясно, он добавил себе химическую дозу энергии.

– Воспользуюсь твоей ванной комнатой – одна секунда, Би, – сказал Хуанка.

Брайан подошел ко мне. У него был собственный небольшой серый рюкзак. Я не сомневался – там лежало больше двух чистых футболок. Во второй раз я засомневался: как он собирается делать то, что ему придется делать, как он собирается держать ухо востро, когда у него в системе столько льда?

– Хочешь ехать спереди? – спросил я.

– Нет, – ответил он. – Разве что, когда будем подъезжать к Эль-Пасо. Так что садись спереди. А я, может, сосну чуток. Разнервничался что-то – сейчас ничего не могу делать. Вся эта история с заездом сначала в Сан-Антонио… Не знаю, чувак. Не нравится мне это. Я хочу, чтобы оно поскорее кончилось.

– Расслабься, Би. Мы просто едем как паломники к Деве Гваделупской. Может, зажжем свечку, попросим ее защитить нас, а потом вернемся на дорогу.

Брайана мои слова не убедили, но сказать наверняка было трудно – слишком опухли его глаза. Из дома вышел Хуанка и посеменил к машине.

– Готовы, ребята?

Мы сели в машину, и Хуанка включил зажигание. Песня, которая звучала, когда он приехал, снова вырвалась из динамиков на секунду, прежде чем Хуанка заглушил ее быстрым нажатием пальца.

Мы ехали по тихим улицам Восточного Остина, где рядом с развалюхами стояли новые дома, и различие между ними было визуальным напоминанием об эффектах джентрификации[99]. Свернув налево по указателю Ф-35[100], чтобы добраться до въезда Ф-35 Юг, Хуанка снова ткнул указательным пальцем в магнитолу. Динамики взорвались звуками тяжелого бита. Все грохотало. Потом музыка прекратилась. Кто-то взвел боёк пистолета и несколько раз выстрелил. Потом бит вернулся, и мужской голос начал читать рэп по-испански. Он говорил об убийстве своих врагов и о том, как разбогатеть на улице. Я повернул голову и уставился в окно.

– Так куда мы едем, Хуанка? – спросил Брайан.

– Дон Васкес хочет, чтобы заглянули к El Milagrito. Дополнительная защита для нас.

– А что такое El Milagrito?

Хуанка посмотрел на Брайна так, словно про El Milagrito знают все, а он – последний недоумок в мире, только сейчас услышавший об этом.

– Если ты никогда не видел El Milagrito, то тебя ждет приятное удивление.

Брайан не сказал на это ни слова, и я повернулся и посмотрел на него. Он сидел, прижав голову к стеклу, с открытым ртом, похожим на миниатюрную пещеру, заполненную пеньками, поросшими мхом. Он сидел, обхватив свое тощее тело руками, как это делала Анита, когда путь был долгим. Этот мудозвон уснул, не дождавшись ответа на свой вопрос, впрочем, он со своим тощим телом и нездоровой кожей был больше похож на покойника, чем на спящего.

Хуанка был одним из тех чуваков, которые либо любят рассказывать истории, либо чувствуют, что звук их голоса бесконечно лучше неловкого молчания. Брайан спал, а Хуанка заговорил о жизни на улице и начал рассказывать мне странную историю. Я молчал. Как только Хуанка закончил рассказ о парне, который, предположительно, убил шестерых человек голыми руками и исчез, будто его и не было, он сразу же перепрыгнул на странную историю о нескольких колумбийцах, которые пытались перебраться на территорию Техаса, принадлежавшую картелю Хуареса. Хуанка и некоторые его друзья получили хорошие деньги за то, что отловили их, отрезали ноги и руки, чтобы истекли кровью до смерти. Они получили инструкцию записать все на телефоны, а потом отправить запись нескольким высокопоставленным членам картеля. И эти ребята, сделав дело, отослали видео заправилам колумбийцев. Вот почему в Техасе почти нет бизнесменов из Колумбии.

Хуанка не закрывал рта. Все истории были более или менее одинаковыми. Он сам убил одного чувака. Он с приятелем убил чувака. Он заработал немного денег. Картель попросил его сделать кое-что. Пистолеты. Наркотики. Деньги. Смерть. Еще несколько таких историй, и мы уже оказались на окраине Сан-Антонио, где трафик стал плотнее и медленнее. Прошло несколько минут, и Хуанка ненадолго съехал с Ф-35 на вспомогательную дорогу. В конечном счете мы остановились у заведения, называвшегося La Cocinadela Abuela[101]. Он поставил машину перед входом и заглушил движок.

– Ну, ребята, как насчет позавтракать? Я с голоду умираю. Я плачу, pendejos.

Стон, раздавшийся с заднего сиденья, выражал согласие Брайана. Я ничего не сказал, но кислотное бурчание в моем пустом желудке вдруг стало явственным, словно одного упоминания о еде хватило, чтобы вызвать это чувство.

Хуанка вышел из машины и захлопнул дверь. Я повернул голову посмотреть на Брайана. Он тер глаза.

– Где мы, приятель?