Домовой

Выйти-то я, конечно, вышел. Но вот радости особой не испытывал. Еще на подходе к квартире я по запаху понял, что в ней что-то не так… А войдя в комнату, сразу понял, что именно, поскольку увидел перед собой обладателя того неприятного голоса.

Не знаю, почему люди решили, что домовые обязательно похожи на мохнатый комок. Этот выглядел почти как человек, как молодой парень с большими глазами и растрепанными волосами. И, кстати, мои хозяйки его не видели. Я ж, кажется, уже говорил, что, в отличие от нас, кошек, люди не способны увидеть или услышать очень многое в этом мире? Так что Вика и Алина даже не подозревали о том, что в их новой квартире уже кто-то живет. Все еще смеясь от радости, они отправились в детскую, разбирать вещи.

А домовой опустился передо мной на четвереньки, заглянул мне в морду и проговорил:

– Привет, блохастый!

Я фыркнул, даже не удостоив его ответом – после такого-то обращения! – и собирался приступить к изучению нового дома, но не тут-то было. Все еще стоя на четвереньках, домовой преградил мне путь, изогнул спину и угрожающе зашипел, как это делаем мы, кошки.

– Даже не думай, блохастый! Это моя территория. И вам тут делать нечего!

Не вздумайте решить, что я испугался. И в мыслях такого не было! Стану я – великолепный, породистый, один из самых красивых и, что там зря скромничать, умных котов в мире бояться какого-то жалкого домового! Конечно, страх тут ни при чем. Быстро, но с достоинством удалившись под диван, я просто проявил осторожность и предусмотрительность.

– Ну то-то же! – заметил этот хмырь, поднимаясь на ноги.

Сидя под диваном, я, как мог, обозревал новое жилье. Не буду скрывать – оно мне нравилось. Две большие смежные комнаты, высоченные потолки, красивые обои… Как я понял, прежние хозяева содержали квартиру в порядке, а уезжая, оставили большую часть мебели и многие другие вещи, вплоть до ваз и гардин. Так что Вика даже не стала делать ремонт, только по-своему оформила интерьер да навезла в детскую всего того, что раньше не могла купить своей дочке – широкую удобную кровать, уголок для спорта и игр с поднимавшейся до самого потолка лестницей и большой красивый кукольный дом – как положено, без одной стены, чтобы можно было играть на всех этажах. И теперь, как я видел сквозь приоткрытую дверь, Алинка расставляла в этом доме мебель и рассаживала в него своих игрушечных друзей, а Вика вешала в шкаф дочкину одежду.

– Мама, как я рада, как рада, что мы сюда переехали! – щебетала Алинка.

– А уж как я рада, зайка, – отвечала Вика, доставая из чемодана последнее платьице и закрывая крышку. – Прямо не верю своему счастью!

– И правильно делаешь, – проговорил домовой, направляясь к ним. – Я бы на вашем месте, зайки-белки, тоже не радовался.

– К счастью, ты не на их месте… – проворчал я.

– Надо же, шерстяной носок заговорил! – заржал он. – Ладно, хорошенького понемножку. Квартиру вы купили – теперь пора съезжать!

– Эй, что ты задумал? – окликнул я его, сразу почуяв недоброе. – Не смей их обижать!

– Тебя не спросили, блохастый! – хмыкнул он и запустил в меня одной из Алинкиных нарядных туфелек.

– Ой, мама, что это было? – испуганно спросила в детской Алина.

– Пока еще ничего, – ответил ей домовой, точно девочка могла его слышать. – Но сейчас будет, это я обещаю!

И направился к детской.

Стараясь двигаться незаметно и бесшумно, я выбрался из-под дивана и прокрался за ним, чтобы увидеть, что он будет делать.

Домовой начал с того, что толкнул Вику, стелившую постель дочке, да так сильно, что Вика упала прямо на кровать.

– Алина, не толкайся! – строго сказала Вика.

– Я не толкаюсь, – удивленно откликнулась девочка из противоположного конца комнаты.

Мать и дочь переглянулись в полном изумлении. Домовой расхохотался, одним прыжком подскочил к окну, откинул штору и распахнул створки. В комнату ворвались шум улицы и свежий вечерний ветерок.

– Мама, что это? – ахнула Алина.

– Сквозняк… – не слишком уверенно ответила Вика и закрыла окно, поплотнее прижав ручку. Но, едва Вика отошла, домовой распахнул окно вновь.

– Мама?! – в голосе Алины слышался испуг.

– Наверное, где-то еще открыто окно, вот и сквозняк, – предположила Вика и метнулась к двери. Алина, тревожно оглядевшись по сторонам, устремилась за ней.

– То ли еще будет! – хохотал домовой. – Зря вы, заиньки, на чужую норку позарились!

В большой комнате и окна, и балконная дверь оказались закрыты. Вика в изумлении остановилась. А домовой с криком: «Эге-гей! Рыба-карась игра началась!» запрыгнул на люстру и принялся на ней раскачиваться.

– Мама?! – пискнула Алина, указывая на люстру, которая, как им казалось, вдруг сама собой заходила ходуном.

– Землетрясение! – ахнула Вика, прижимая к себе дочь. – Надо найти безопасное место…

– Тут нет безопасных мест! – веселился домовой, запрыгивая на полку, где стоял оставшийся от старых хозяев большой, размером с хорошую вазу, бокал с разноцветными камушками. От толчка бокал упал и со звоном раскололся, осколки и камушки брызнули во все стороны. Вика и Алина в один голос завизжали.