Домовые, русалки и другие загадочные существа

Из того же семейства и наследницы богини Атаргате – наяды. Каждая река, каждый источник и ручей в греческой мифологии имели свою охранительницу – наяду. Это веселое племя покровительниц вод, пророчиц и целительниц будоражила и восхищала: всякий грек с поэтической фантазией слышал в журчанье вод беспечный говор и щебет этих красавиц. Они относились к потомкам Океана и Тефиды, и количество их доходило до трех тысяч. Как говорит Гесиод в «Теогонии», «все имена их назвать никому из людей не под силу. Знает названье потока лишь тот, кто вблизи обитает».

Древние существа наяды стояли в одном ряду с хтоническим божествами и упоминались вместе с сатирами, куретами, корибантами, тельхинами и др. Одна из наяд носила имя Кокехида и была связана с водой царства мертвых. По некоторым легендам, являлась возлюбленной Аида. Воды источников, где обитали наяды, по традиции имели очистительные свойства и даже обладали способностью дарить бессметрие и молодость. В древнегреческой мифологии наяды были родственницами нереид. Помимо Зевса наяды сопровождали Посейдона, Диониса, Аполлона, Афродиту, Деметру, Персефону, дарили изобилие, плодородие, здоровье и покровительствовали бракам.

Наяды жили в фонтанах, колодцах, подземных ключах, ручьях и повсеместно считались духами пресной воды – в отличие от океанид (духов соленой воды) и нереид, обитающих исключительно в Средиземном море. Все магические способности наяд проистекали (в прямом и переносном смысле) из их единства с водой. Например, нимфа Аретуза могла без труда пробраться по подземным источникам из Пелопоннеса в Сицилию.

Если водоем пересыхал, живущая в нем наяда умирала. Местные жители поклонялись этим существам и даже бросали в воду детские локоны, посвящая своих детей водяным духам. В некоторых регионах (например, в Лерне) потокам ручьев с наядами приписывались целительные свойства. В качестве жертвоприношений там топили животных, а на берегах этих источников часто располагались оракулы. Будучи вполне мирными существами, наяды тем не менее могли постоять за себя. Именно они похитили Гиласа (любовника Геракла) с корабля Арго, а наяда Номия, влюбленная в пастуха Дафния, однажды устав терпеть его неверность, превратила парня в камень (по другой версии – ослепила).

От вавилонян и греков наяды продолжили свое путешествие по бескрайним водным просторам стран и континентов, по пути меняя имена, названия, но отнюдь не свою сущность. Южноамериканские индейцы называли своих русалок иарами. И мало того, что сами боялись их до смерти, но даже приплывших к ним европейцев смогли убедить в их существовании. Серьезные люди, веровавшие в христианскую Троицу, а не во всякую нечисть, посылали на историческую родину письма с устрашающими историями о том, как очередная красавица с длинными волосами и рыбьим хвостом заколдовала и погубила судно со всеми рыбаками.

Знали русалок и сербы, называвшие их вилами. Здесь чешуйчатые красавицы тоже предпочитали играть в любовь. При этом, чувствуя себя полноправными хозяйками всех водоемов – от лесных озер до деревенских колодцев, – вилы очень злились, когда кто-то из смертных решался попить из них воды. Выйти на сушу в образе прелестной девушки, пойти под венец и даже родить ребенка – на это сербские русалки вполне могли согласиться. А вот стакан воды подать путнику – ни за что! Могли и слепоту наслать на несчастного, и дождем с градом наказать.

О водяных женщинах в Ирландии – мерроу – отзывались как о несравненных красавицах. Если, конечно, закрыть глаза на рыбий хвост вместо ног и перепонки между пальцами рук. Но при этом лучше держаться от них подальше: ведь появление мерроу на поверхности воды предвещает страшный шторм. А если влюбится ирландская русалка в земного мужчину, то начинает чудить совсем не по-русалочьи: выйдет на берег в обличии маленькой лошадки в красной шапочке с перьями и будет ждать от своего избранника взаимности.