Дон Алехандро и Тайное Убежище (СИ)

— Думаю. Ты же сам говорил, что управление замком я делю с призраком. Значит, замок его считает таким же хозяином, как и меня. Если не более приоритетным. Вот и защищает.

— Интересная особенность. Не знал, что так можно.

— У Мурильо такой защиты не было?

— У них попроще было, потому замок и снесли под ноль. — Шарик вздохнул. — Дон Леон говорил, что там должны были сохраниться подвальные помещения, но сам он так и не собрался проверить. У него все силы уходили на подготовку мести Бельмонте. Ну и чтобы не умереть раньше времени.

— С последним у него так себе получилось. Да и с местью, кстати, тоже.

Шарик оскорбился за бывшего хозяина.

— Утверждение спорное, потому что Бельмонте таки вымерли, что доказывает призрак их последнего представителя в замке. Важен результат, а его дон Леон получил, хоть и не успел увидеть.

Мне казалось, что это классика эксперимента: когда идет все наперекосяк, с нарушением всех мыслимых и немыслимых правил, то итог выходит более чем удовлетворительным, а когда действуешь строго по инструкции, получаешь пшик. Вот и у дона Леона все пошло наперекосяк, но тем не менее вырулило на нужную колею.

— Как думаешь, Шарик, удастся с призраком договориться?

Ками выпучил на меня все глаза.

— Хандро, сдурел? Зачем тебе с ним договариваться? Этот некромант не сдох. Он поваляется, придет в себя и придумает, как выкурить призрака, не заходя в замок. Либо дистанционно, либо тебе чего-нибудь вручит.

— Ага, ловушку для призраков или призрачный дихлофос. Шарик, это нерационально — изгнать призрака и даже не попытаться получить хотя бы часть его знаний.

У меня были опасения, что при изгнании призрака методами некромантии замок развалится по камушку. У этой сущности явно были для этого и силы, и возможности, и наверняка найдется желание. Потому что я ни за что не захотел бы отдавать свой замок какому-то левому мужику, пусть даже он живой, а я немного нет. Разрушение замка мне казалось слишком дорогой платой за отправку последнего Бельмонте туда, где его уже заждались. А еще мне почему-то было жаль чародея, которого собственные чары обрекли на одиночное заключение на два столетия. Иногда смертная казнь с окончательным уходом на перерождение гуманнее, чем такая вот псевдожизнь.

— Ого, чего ты задумал, — восхитился ками. — Положим, часть знаний ты сможешь выцепить с алтаря. Там за время, прошедшее со смерти последнего Бельмонте, накопилось столько, что любой профессор чародейского университета согласится расстаться с чем-нибудь не очень жизненно необходимым, чтобы сунуть туда хотя бы нос.

На мой взгляд, алтарь следовало разбить. С получением знаний или без — это уж как дело пойдет. Потому что если кто-то заподозрит, что я мог проникнуть в тайны, хранимые алтарем, то на меня начнется точно такая же охота, как и на Бельмонте. В своей способности противостоять я не обольщался: если уж ему не удалось выжить с кучей знаний и умений, то уж мне, чародею почти нулевого уровня по сравнению с Бельмонте, рассчитывать вообще не на что. Да, Шарик местами меня поднатаскал, а с Оливареса я надергал знаний по проклятьям, но это была всего лишь капля в море. Мне нужен был нормальный учитель, и я подумывал предложить это место призраку.

Идиотская идея? Возможно. Но он наверняка понимает, что выкурить его из замка и отправить на перерождение вполне возможно. Конечно, за двести лет да при отсутствии мозгов он мог стать совершенно недоговороспособным, но попробовать-то стоит.

Я кивнул сам себе и направился к входу.