Дон-Аминадо

Дети Греции и Рима
Жили более развратно.
Жили тоже без комфорта,
Но красиво и приятно.

То упорно предавались

Жесточайшей в мире брани.
То мастикой натирались
В знаменитой римской бане,

То дымящеюся кровью

Заливали прах арены.
То себе ж, во вред здоровью.
Перерезывали вены.

Но и римляне и греки.

Уверяют Геродоты,
Не имели огорчений
И не ведали заботы.

3

Смутный мир Средневековья,
Католический и хмурый.
Баритоном и любовью
Освежали трубадуры.

Надевали полумаски

И часа четыре кряду
Про одни и те же глазки
Голосили серенаду.

Пели страстно, пели жарко,

Все забыв на этом свете!
А потом пришел Петрарка,
А потом пошли и дети…

1929

ЧЕЛОВЕК И ЕГО ПРИТОКИ Философские размышления

Мир как солнечная призма.
Небосвод блаженно тих.
Для тоски, для пессимизма —
Оснований никаких.

Начиная с Гераклита,

Все струится, все течет.
И менять свое корыто
Не резон и не расчет.

Прав философ, что, не споря.

Не борясь за идеал.
Сел на корточки у моря
И погоды ожидал.

— Будет, будет вам погодка! —

Говорил он сам себе.
Научившись очень кротко
Подчинению судьбе.

И когда его приливом

Прямо в море унесло.
Было так же горделиво
Философское чело.

И да будет нам уроком

Этот самый Гераклит,
Что внизу, на дне глубоком.
Столько времени лежит.

Ибо мы не сознаемся.

Восставая на судьбу,
Что и мы течем и льемся
В водосточную трубу.

Кто потоком, кто каскадом,

И сверкая, и змеясь.
Кто широким водопадом.
Кто по капельке струясь…

Но, когда земных страданий

Весь наполнив водоем,
В этом жидком состоянье
Мы предстанем пред Творцом.

Мутны, скользки, безобразны,

Отвратительны на вид.
Он нас всех в газообразный
В пар и в воздух обратит!..

И, сгустившись в небе синем

В сумрак, в тучу и в грозу.
Мы таким потоком хлынем
На оставшихся внизу,

Так намочим их сердито.

Что они, под треск и звон.
Вспомнят, черти, Гераклита
Древнегреческих времен!

1929

«ГАМЛЕТ, ПРИНЦ ВЯТСКИЙ…»

Крестьяне просят разъяснить, подлежит ли свинья коллективизации?

Известия