Дон-Аминадо

Угрюм, как сыч.
Надут, как пыж.
Летами — хрыч.
Цветами — рыж.

* * *

По убеждению — безбожник.
По положенью — эмигрант.
Взаймы берет он как художник,
А отдает как дилетант.

* * *

О нем сказал его приятель.
Числом супружеств поражен:
— Вот постоянный председатель
На съезд меняющихся жен!

* * *

Обрисовать его недолго.
Он в каждом помысле таков.
Что у него — не чувство долга.
А лишь сознание долгов.

* * *

Одно лицо ей ангел дал,
Другое дал ей Мефистофель:
— Чем добродушнее овал.
Тем злонамереннее профиль.

* * *

 Ему заметили давно.
Что при его душевном строе
Душой быть общества — одно,
А казначеем быть — другое.

* * *

Двадцать лет терзал печенку,
Гнал стишок на километр…
Это даже и ребенку
Очевидно, что вы мэтр!

* * *

Очень трудно человека
Отличить от псевдонима.
Но о качестве сигары
Говорят зигзаги дыма.

* * *

Иногда щепоть махорки
Притворяется гаваной.
Значит, хочется махорке
Тоже быть благоуханной.

* * *

Он свято верил в жребий свой
И, не щадя мозгов и плеши.
Об стенку бился головой,
Взыскуя истины и бреши.

* * *

То ль от ласкового слова.
От ударов ли судьбы,
А подлец поднялся снова
С четверенек на дыбы.

* * *

Полученной затрещины им мало.
Все те же песни, те же тенора.
И вновь хрипит охрипший запевала.
Которому на пенсию пора.

* * *

Ну как сказать тебе о нем.
Не вызвав сожаленья?
— Горел общественным огнем.
Но жил без отопленья.

Он не как все ее любил,
А как-то странно, наизнанку.
И каждый вечер приходил
И, грузно сев на оттоманку,
Молчал. Вздыхал. И молвив: «Н-да…» —
Хватал пальто, чтоб одеваться.
А на вопрос ее «Куда?»
Бурчал: «Не спрашивай!.. Стреляться…»

* * *

Она свой локон поседевший
Упорно красит. Пудрит нос.
И все решает наболевший
Благотворительный вопрос.

* * *

При житейском при таланте
Быстры смены бытия:
Из рахитика — романтик.
Из романтика — свинья.

* * *

Со склонностью к излишнему экстазу,
К потоку слов, к словесному греху.
Он облекал в штампованную фразу
Любой пустяк, любую чепуху.

Он мог сказать, что пакт ненападенья

Он заключил с возлюбленной своей,
Когда и сам дошел до охлажденья
И надоел, по-видимому, ей.

И называл концом капитализма

Тот день, когда неистовствуя вслух,
В большой тоске, в припадке пессимизма.
Не мог найти он франка или двух…

* * *

Толпа гудит. Толпа гогочет.
И ищет идолов опять.
Никто решительно не хочет
Министра павшего поднять.

Меж тем, не внемля укоризне.

Не лучше ль тихо расспросить.
Как он дошел до этой жизни
И захотел министром быть.

* * *

Не говори о нем — перо он продает
Не утверждай — никто не покупает.
«Пусть арфа сломана, аккорд еще рыдает…»

Пусть нет издателя, но дух он издает.

Из цикла «Альбом»

* * *