Дон Кихот или Иван Грозный

Рис. 1.65. «Филипп и Иван IV». Митрополит Филипп отказывается благословить Ивана Грозного. Картина В.В. Пукирева (1832–1890). Взято из Интернета.

Рис. 1.66. Митрополит Филипп обличает Ивана Грозного. Картина Я.П. Турлыгина (1857–1909). Взято из Интернета.

И далее: «Филипп в знак протеста против действий царя покинул свою резиденцию в Кремле и демонстративно переселился в один из столичных монастырей… Однако… Колычев отказался сложить сан митрополита… Открытый раздор с главой церкви ставил Грозного в исключительно сложное положение. Он вынужден был… заняться… подготовкой суда над Филиппом» [776], с. 139.

Развязка наступила быстро. «Гибель Челяднина решила судьбу Филиппа… Оппозиция в думе была обезглавлена… Послушно следуя воле царя, земская Боярская дума вынесла решение о суде над главою церкви… Филиппа судили в присутствии Боярской думы и высшего духовенства… Признанный виновным в „скаредных делах“, Колычев по церковным законам подлежал сожжению. Но Грозный заменил казнь вечным заточением в монастырской тюрьме» [776], с. 141–142. Однако через некоторое время Малюта Скуратов по приказу Грозного посетил Колычева и задушил его подушкой [500], т. 4, ч. 1, с. 171. Произошло это, как считается, 23 декабря 1569 года.

«Православная Церковь причислила его (Филиппа Колычева — Авт.) к лику святых» [578], кн. 2, с. 503. Считается, что останки Филиппа покоятся в московском Успенском соборе. См. рис. 1.67, рис. 1.68.

Рис. 1.67. Митрополит Филипп. Отразился на страницах Сервантеса как «главный священник». Икона работы Симона Ушакова, 1653 год. Взято из Википедии.

Рис. 1.68. Покров на раку митрополита Филиппа, 1650 год. Взято из Интернета.

20.2. Как важный священник гневно осудил Дон Кихота и Герцога

Открываем роман Сервантеса. Во второй его части рассказано — как Дон Кихот и Санчо Панса оказались при дворе Герцога и Герцогини. Напомним, что здесь Герцог и Дон Кихот являются отражениями Ивана Грозного, двумя его дубликатами-фантомами. А Герцогиня — это Софья Палеолог.

Герцог и Герцогиня приглашают Дон Кихота и Санчо Пансу на роскошный обед во дворце. Далее произошло следующее. «Обступив Дон Кихота, пажи торжественно и весьма почтительно провели его в другую залу, где стоял роскошно убранный стол, накрытый всего лишь на четыре прибора. У порога встретили его герцог, герцогиня и НЕКИЙ ВАЖНЫЙ СВЯЩЕННИК из числа тех, которые у владетельных князей состоят в духовниках… из числа тех, которые стремятся к тому, чтобы величие высокопоставленных лиц мерилось их собственным духовным убожеством… вот что, по всей вероятности, представлял собою этот ВАЖНЫЙ СВЯЩЕННИК, который вместе с герцогскою четою вышел навстречу Дон Кихоту. Герцог предложил Дон Кихоту занять почетное место… ДУХОВНИК СЕЛ НАПРОТИВ ДОН КИХОТА, герцог же и герцогиня — справа и слева от него», ч. 2, с. 232.

Начинается обед, во время которого Санчо Панса, которому было разрешено присутствовать, довольно подробно рассказывает всякие фантастические истории. Важный священник не выдерживает и вмешивается в разговор:

«До сей поры ты мне казался скорее болтуном, нежели лжецом… впрочем, не знаю, кем ты окажешься впоследствии», ч. 2, с. 233.

Санчо путано продолжает, и тогда священник вновь перебивает его: «„Поскорее, братец… если ты так будешь рассказывать, то и до второго пришествия не кончишь“…

Великое удовольствие доставляло герцогской чете ТО ПРИМЕТНОЕ НЕУДОВОЛЬСТВИЕ, какое вызывали у духовной особы отступления и заминки в рассказе Санчо, а В ДУШЕ ДОН КИХОТА КИПЕЛИ НЕГОДОВАНИЕ И ЯРОСТЬ… У ДОН КИХОТА ВСЕ ЛИЦО ПОШЛО КРАСНЫМИ ПЯТНАМИ, проступавшими сквозь смуглоту его кожи; между тем хозяева, боясь, как бы Дон Кихот… НЕ ОБИДЕЛСЯ И НА НИХ, приняли степенный вид…

Духовник, слышавший весь этот разговор про великанов, душегубов и колдовство, догадался, что это и есть Дон Кихот Ламанчский, которого историю герцог читал постоянно, между тем ДУХОВНИК ПОРИЦАЛ ЕГО ЗА ЭТО МНОГОКРАТНО И УВЕРЯЛ, ЧТО ГЛУПО С ЕГО СТОРОНЫ ЧИТАТЬ ПОДОБНЫЕ ГЛУПОСТИ. И вот теперь, совершенно удостоверившись в правильности своих предположений, ОН В ПРЕВЕЛИКОМ ГНЕВЕ ЗАГОВОРИЛ С ГЕРЦОГОМ:

— Ваша светлость! Вам, государь мой, ПРИДЕТСЯ ДАВАТЬ ОТВЕТ БОГУ за выходки этого молодца. Я склонен думать, что этот самый Дон Кихот, Дон Остолоп или как его там, не столь уж слабоумен, каким ваша светлость себе его представляет, а потому и не след вам потворствовать его дурачествам и сумасбродствам.

Затем он обратился непосредственно к Дон Кихоту и сказал: