Дон-Коррадо де Геррера

Характер Франца Моора осложняется чертами Карла — как и в других случаях, в чрезвычайно упрощенном виде, — но приблизительно такова же схема характеров Манфреда в «Замке Отранто»[162] и Монтони в «Удольфских тайнах». Любовь такого героя — чувственная страсть, не ведающая никаких препятствий <...>, но она может начинаться и как духовное чувство. Таково начало любви Коррадо и Олимпии, покидающей отца ради возлюбленного. <...> В готическом и разбойничьем романе это традиционная коллизия, разрешающаяся охлаждением тирана-супруга и заточением жены в подземную темницу. Гнедич вводит мотив охлаждения <...>.

Вацуро 2002: 316—317

В отличие от Нарежного, Гнедич совершенно проигнорировал разрабатывавшуюся «готическим» романом «технику тайны», и замок Дон-Коррадо, стоящий среди гор Морренских, не заключает никаких загадок. Он обратился к другим повествовательным приемам, которые не мог найти в немецком «тривиальном» романе, в массе своей просто воспроизводившем одни и те же авантюрные сюжетные схемы. Это наследие авантюрного романа дает себя знать в однотипных дублирующихся эпизодах «Дон-Коррада», однако у Гнедича примитивная авантюрная схема по возможности усложняется. Гнедич пытается воспроизвести характерные именно для «готики» сюжетную ретардацию и обратную временную перспективу: в главах 1—7 первой части действие развертывается в настоящем времени, в главах 8—14 рассказывается предыстория событий. Во второй части повествование развивается хронологически, но время действия первых шести глав предшествует главе 4 первой части; между главами 6 и 7 существует сюжетная временная лакуна; в повествование вводится вставная новелла — история Алонзо. Что касается стихотворной вставки, «Романса» Олимпии, то этот элемент был равно присущ и «готике», и «тривиальному» роману, и даже шиллеровским драмам. Стоит ли говорить, что начинающие русские литераторы не справились с поставленными ими перед собой нарративными задачами. Так, если в «готическом» романе тайна являлась сюжетообразующим стержнем и организовывала всё повествование, получая объяснение лишь на последних страницах, то в «Мертвом замке» Нарежного она лишена всякой функциональности: таинственное прошлое Юдольфского замка не играет никакой роли в развитии сюжета и не получает в пьесе никакого разъяснения, внутренние отношения и предыстория героев, поначалу интригующие читателя, раскрыты автором слишком рано, уже в середине второго действия. Сюжетная ретардация в романе Гнедича ведет к катастрофическим хронологическим неувязкам.