Читаем Дон-Жуан полностью

Дон-Жуан

Борис Константинович Зайцев , Джордж Гордон Байрон , Михаил Иосифович Веллер

Смеется смерть — костлявый силуэт,Небытия неведомая сила.Воскреснет ли весны и солнца светИз темноты загадочной могилы?Смеется смерть… И ей заботы нет,Кому она страданья причинила.Ужасен символ тайны и конца —Безгубый смех безглазого лица!12Не то чтобы улыбка до ушей,А все-таки улыбка остается;Без губ и без ушей она страшней:Не слышит шут, а все-таки смеетсяНад миром и над сущностью вещей;Наверно знает он, что доберетсяДо каждого и что ему в ответОсклабится ободранный скелет.13Смеется смерть. Печально созерцатьВеселье устрашающее это;Но почему б и жизни не плясать,Не радоваться солнечному светуИ пузырьками пены не мелькать?Ведь все равно системы и планеты,Века, мгновенья, атомы, мирыИсчезнут в смене огненной игры.14«Быть иль не быть[397], — сказал Шекспир, — таковВопрос», — а этот автор нынче в моде.Но я не Александр[398], и гордый зовБесплодной славы чужд мне по природе.Я Бонапарта уважать готов,Но рак его на память мне приходит,И я словам абстрактным «власть» и «честь»Готов пищеваренье предпочесть.15«О! dura ilia messorum!» [399] — или:«Блажен желудок пахаря!» И тот,Кого катары злые истомили,Такое чувство зависти поймет:Не утешает пышность изобилий,Когда у вас в кишечнике течетГорячий Стикс! Спокойствие желудка —Залог любви богов; сие не шутка.16«Быть иль не быть?» Но я хотел бы знать —В чем бытия неясное значенье?Мы очень любим много рассуждать,Мы видим очень многие явленья,Но как себя всевидящим считать,Когда не видишь мудрого решенья?И жизнь и смерть в пределах бытияСплетенными всегда встречаю я.17«Que sais-je?»[400] — сказал задумчивый Монтень[401];И он поддержан скептиками всеми:На всем сомненья тягостная тень,Любой вопрос приводит к этой теме.Но как же нам-то быть? Предвижу день:Настанет столь «сомнительное» время,Когда в самом сомненье буду яИметь сомненье, милые друзья.18Приятно по теченью рассужденийС Пирроном[402] умозрительно скользить,Но я боюсь опасных приключенийИ не желаю в море уходить;К тому же далеко не всякий генийУмеет парус вовремя спустить.Я тихий бережок предпочитаю,Где отдохну я, камушки считая.19Припоминаю, Кассио сказал,Что небо для молитвы всем открыто[403],Но так как прародитель оплошал,На мирозданье божество сердито.«И воробей без промысла не пал»[404];А чем же согрешили воробьи-то?Уж не сидел ли первый воробейНа древе, где таился Евин змей?20

Перейти на страницу: