Дон Жуан. Правдивая история легендарного любовника

Но все могло сложиться совсем иначе. Кастилия вполне могла бы и не изведать всех ужасов одной из самых кровопролитных в истории Испании гражданских войн. Именно побег Энрике Трастамарского из королевского замка в Севилье определил всю последующую череду жестоких несчастий, обрушившихся на Кастилию и сопредельные государства.

Дон Педро, заняв престол и расправившись с несколькими десятками вельмож для устрашения непокорных и колеблющихся, в дальнейшем совершенно искренне хотел быть мудрым и справедливым королем. Свой меч он собирался поднять вовсе не на христиан Испании, а на «неверных» – завершить захват Гибралтара и покорение Гранадского эмирата.

До побега Энрике дон Педро ненавидел только одного человека на белом свете – своего отца Альфонсо, который с момента рождения сына держал его в опале. Со смертью отца ушла и ненависть к нему. Мать он презирал, а к Элеоноре де Гусман относился с полным безразличием, намереваясь назначить ей пожизненное заточение, но вовсе не предавать смерти. Когда дон Педро говорил Марии Португальской, что, убив донью Элеонору, он будет вынужден казнить ее отпрысков, самодержец как раз имел в виду, что не собирается проливать кровь любовницы покойного короля и ее детей.

К девятерым бастардам, которые, как понимал дон Педро, ни в чем перед ним не провинились, он испытывал почти братские чувства. И рассчитывал, что сводные братья станут его верными вассалами. Это и подтвердили старшие бастарды, принеся добровольную присягу новому королю.

Однако все кардинально переменилось после побега трусливого Энрике Трастамарского.

– Этот подонок предал меня, изменил присяге! – негодовал дон Педро, потрясая кулаками перед носом Альбукерке. – Я знаю: теперь он начнет собирать войска на севере, чтобы свергнуть меня с престола и самому взойти на трон!

С этого момента юный король со всей ясностью осознал: всех врагов, даже потенциальных «неблизких друзей», лишь заподозренных в намерении измены, надо безжалостно уничтожать. Теперь вся дальнейшая жизнь Педро Первого имела одну-единственную цель: удержать власть. Ради этого можно было всю страну затопить кровью… Король позабыл о войне с маврами, о государственном строительстве, о народном благе.

Хотя в периоды относительного затишья в непрерывной войне с Энрике Трастамарским и его союзниками – соседними государствами – дон Педро принимался и за мирные, созидательные дела. Он провел денежную реформу; своим указом ввел в обращение и стал чеканить национальную валюту – серебряный реал [13] . Построил несколько замков и монастырей. Севильский королевский дворец Алькасар, возведенный по повелению дона Педро, до сих пор считается одним из величайших шедевров средневекового зодчества.

Но все эти благие деяния были ничто в сравнении с теми разрушениями и человеческими жертвами, которые принесло Кастилии, Арагону, Гранаде, Наварре, Португалии, Франции и Англии правление Педро Жестокого.

Что же касается графа Трастамарского, то, пока жив был Альфонсо XI, склонный к набожности, Энрике то и дело ходатайствовал перед своим державным родителем за униженного инфанта Педро.

– Отец, – робко говорил юный Энрике, – а как же брат Педро? Ты совсем забыл его… Это неправильно, нехорошо. Не по-божески.

– Я забыл, и ты забудь! – весело отвечал король Альфонсо. – Нет никакого Педро! Есть только ты и твои братья. Ты – наследник короны Кастилии! А если уж поминать Бога… Любишь ли ты меня так, как я тебя люблю? Любишь ли ты меня больше, нежели другие твои братья? [14]

– Я люблю тебя, отец, – с отчаяньем говорил Энрике. – А раз так, то я не могу не любить твоего законного сына Педро! Приблизь его к себе, он должен занять подобающую королевскому отпрыску должность!

Когда умер Альфонсо XI и архиепископ дон Манрике провозгласил его законного сына Педро новым повелителем Кастилии и Леона, Энрике без особых переживаний смирился с этим ударом судьбы. Он хотел только одного: сохранить за собой графство Трастамара. Потому и убедил своих братьев отправиться в Севилью и принести оммаж королю Педро. Если кого и боялся восемнадцатилетний Энрике, так это Марию Португальскую, ненавидевшую Элеонору де Гусман и ее потомство. Ему и в голову не приходило пытаться свергнуть или тем паче убить единокровного брата Педро.

Энрике хорошо помнил библейский завет Господа Бога: «Не прикасайся к помазанникам Моим!»

Граф Трастамарский никогда не помышлял о гражданской войне. Отец всегда учил его: «Удел христианского государя – сражаться с неверными». С самого детства Энрике воспитывался в идеалах крестовых походов, и понятие «война» неразрывно было связано в его сознании с борьбой против мавров, но никак не против своих соотечественников.