Дон Жуан. Правдивая история легендарного любовника

Как выяснилось из последующих слов канцлера, имена претендентов были Хуан Нуньес де Лара и дон Фернандо, инфант Арагона. Первый заявил во всеуслышание, что он – законный наследник кастильского престола, поскольку его дед был отстранен от королевского трона узурпатором Санчо. Стало быть, корона Кастилии и Леона до сих пор по праву принадлежит династии де Лара и, значит, ему, дону Хуану Нуньесу, главе клана.

Дон Фернандо Арагонский в свою очередь ссылался на то, что он после смерти дона Педро становится самым близким официальным родственником покойного короля Альфонсо XI. Ведь дон Фернандо – его родной племянник.

Оба кандидата в короли имели за своей спиной мощные партии крупных сеньоров и вассалов. Возможно, именно поэтому Энрике Трастамарский, равно как и другие его братья-бастарды, вообще не рассматривались в качестве возможных преемников дона Педро на королевском троне.

Для себя канцлер Альбукерке уже решил, что доведет до конца неизбежное возмездие Элеоноре де Гусман и всему многочисленному незаконнорожденному потомству Альфонсо XI, о чем умирающий король дон Педро упомянул во время памятного спора со своей матерью в каминном зале севильского замка. Сто раз прав этот мальчишка, что мечется ныне в предсмертной агонии: уж коли кончать с курицей, так уж и со всем ее выводком цыплят. Тут все очевидно. Однако были вещи не столь однозначные…

Дон Альбукерке сидел, крепко задумавшись. Ему, прямо скажем, было над чем поразмыслить.

Дело в том, что уже сегодня, узнав о приближающейся кончине дона Педро, новоявленные претенденты на престол – и дон Хуан Нуньес де Лара, и дон Фернандо Арагонский – моментально сделали предложение руки и сердца вдовствующей королеве Марии Португальской.

Королева-мать, впавшая было в отчаяние при известии о смертельном недуге сына, после такого двойного сватовства воспряла духом: ведь теперь будущее Кастилии зависит от ее выбора. Ибо тот, кого она предпочтет, станет новым королем Кастилии и Леона. Это было очевидно для всех.

Разумеется, Мария Португальская обратилась за советом к канцлеру. А это значило, что истинным распорядителем королевского трона стал он, дон Хуан Альфонсо д’Альбукерке.

Весь день королева Мария донимала своего любовника то мольбами, то глупыми вопросами, то истерикой. Собственно говоря, именно поэтому канцлер и отправился в кастильо де Тенорио (а король действительно звал в бреду своего друга), чтобы хоть на короткое время получить возможность побыть наедине со своими «за» и «против».

Так кого же он «назначит» королем Кастилии и Леона?..

Разумеется, того, кто больше заплатит канцлеру за право носить кастильскую корону.

* * *

В спальне дона Педро резко пахло мышьяком и ртутной мазью: шестнадцатилдетнего короля, как и его покойного отца, пытались лечить от неизбежной смерти при помощи все тех же препаратов.

Дон Хуан смотрел на своего умирающего друга точно так же, как месяц назад, будучи инфантом, дон Педро смотрел на своего отца – с отвращением и жалостью.

Покрытое грязно-рыжей щетиной лицо юного короля было усеяно волдырями, он истекал потом. Голова его величества моталась из стороны в сторону.

– Он… что-нибудь понимает? – спросил де Тенорио находящегося тут же лейб-медика.

Врач неожиданно ухмыльнулся.

– Ни-че-го-шень-ки, – выговорил он заплетающимся языком. – Вот, смотрите сами!

Королевский доктор, пошатываясь, приблизился к постели умирающего и сделал пальцами «козу».

– У-у, антихрист проклятый! Сколько честного народу ты успел загубить за какой-то месяц! Но ничего, теперь тебе конец…

Врач захихикал:

– Тебя уже черти заждались возле своей адской сковороды!

Затем он внезапно заплакал.

Дон Хуан узнал его: это был тот самый врач, который совсем недавно чуть не отправил его на тот свет путем кровопускания. А ведь трезвый был и в здравом рассудке! Сейчас же лекарь был пьян до непотребства.

Медик, изо всех сил старавшийся удержать равновесие, чтоб не рухнуть на тело умирающего, отвел левую руку дона Педро и стал втирать в его распухшую от бубона подмышку ртутную мазь.

– Та-ак, – деловито сопел он. – А теперь – пилюлечку с мышьячком, ваше величество…

– Похоже, вы тоже готовитесь к смерти, – мрачно бросил де Тенорио.

– А то как же! – весело взвизгнул врач. – Но только не от чумы. Чумой, сеньор, я не заражусь, даже если буду спать в обнимку с королем.

– Это почему же, позвольте вас спросить? – удивился дон Хуан.

Врач, сунув пилюлю в рот короля, выпрямился и ткнул пальцем в бутыль с прозрачной жидкостью.

– Знаете, что это такое? – Лекарь подмигнул дону Хуану. – Это, сеньор мой, такая штука… По-латыни именуется «спирит». Дух жизни, понимаете ли. Совсем недавно получен алхимиками путем перегонки виноградного вина. Если его пить побольше, да еще вдобавок растираться, то никакая зараза не возьмет… Кстати, отведайте глоточек!

И он протянул бутыль де Тенорио. Тот отпил прямо из горлышка и едва не задохнулся: горло перехватило от жесточайшего спазма, и дон Хуан решил, что хлебнул расплавленного олова.

Он хрипел минуты три, мотая головой и вытирая обильные слезы. Наконец отдышался.