Донал Грант

Граф гневно повернулся на каблуках, яростно толкнул дверь в свои апартаменты и скрылся. Донал же пошёл к Арктуре, которая сидела в гостиной и с беспокойством ожидала его возвращения. Она слышала их голоса за стеной, но не могла разобрать, о чём они спорят. Донал обо всём ей рассказал, вытащил принесённую провизию, и они вместе приготовили себе завтрак. Через какое — то время они услышали, как граф вышел, походил там и сям по пустому дому и снова вернулся к себе.

После обеда он действительно покинул замок. Из окна Донал с Арктурой видели, как он, вялый и полубольной, бредёт вниз по холму, едва передвигая ноги и даже не разу не подняв головы. Они молча посмотрели друга на друга. Они чувствовали одновременно и щемящую жалость к несчастному старику, и огромное облегчение напополам с ощущением несказанной свободы.

— Наверное, вам сейчас нужен не я, а кто — то другой, миледи, — сказал Донал, — но я право не могу оставить вас здесь одну. Может, мне сходить за мисс Кармайкл?

— Нет, ни в коем случае, — леди Арктура отрицательно покачала головой. — К ней я обращаться не хочу.

— И потом, было бы жаль потерять то преимущество, которое у нас есть. Ведь ваш дядя не знает, что с вами случилось.

— Интересно, что он будет делать дальше? — медленно произнесла Арктура. — Если я умру, замок отойдёт к нему, а за ним — Форгу.

— Наверное, вы можете завещать его кому — нибудь другому, — предложил Донал.

Арктура задумчиво взглянула на него.

— Скажите, мистер Грант, лорд Форг — такой уж плохой человек?

— Я боюсь ему доверять, — ответил Донал.

— Как вы думаете, ему что — нибудь известно о замыслах отца?

— Не знаю. Но не думаю, что он оставил бы вас умирать в часовне!

Глава 78 Возвращение к жизни

Тем же самым днём после обеда, когда Донал читал Арктуре вслух, сидя в библиотеке, снизу вдруг раздался пронзительный звон дверного колокольчика. Донал побежал посмотреть, кто это, и к его великой радости в переднюю вошла запыхавшаяся миссис Брукс, дрожащая от страха и тревоги.

— Что с её светлостью? Она здорова? Жива? — воскликнула она и тут же бросилась к Доналу, схватила его за руки, а потом порывисто обняла, как собственного сына. Как только она обнаружила обман, её воображение сразу же начало рисовать перед ней самые жуткие картины — правда, далеко не такие жуткие, как то, что произошло на самом деле. Донал провёл её к молодой госпоже, и, выслушивая их рассказ, экономка то и дело всплёскивала руками, охала, качала головой, вскрикивала и вполголоса произносила угрозы и анафемы в адрес бессердечного графа.

— Теперь я могу спокойно оставить вас, миледи, — сказал Донал. Он так и продолжал стоять, как будто был готов уйти в любую минуту.

— Наоборот, теперь вы можете спокойно оставаться здесь, и слава Богу! — возразила миссис Брукс. — Пусть только кто — нибудь попробует сюда сунуться, коли мы с вами оба здесь! Кто знает, что там ещё придумает наш сумасшедший граф? А что он сумасшедший, и сомневаться не приходится. В лечебницу его надо, подальше от добрых людей. Нет уж, мистер Грант, никуда я вас не пущу!

— Да я только хотел сходить к тётушке Комен, — объяснил Донал.

— А — а, туда — то, конечно, сходите. Только чтобы домой поздно не возвращаться!

— Я думал, что поживу пока там, но готов сделать так, как скажете вы, миледи.

— Возвращайтесь лучше домой, — сказала Арктура.

Первой, кого увидел Донал, войдя в знакомый домик, была Эппи. Она мгновенно отвернулась и выбежала из комнаты, и Донал сразу же понял, почему. Дори же встретила его тепло и сердечно, но в её глазах уже не светился, как прежде, лукавый и задорный огонёк. Только сейчас Донал с болью в сердце заметил, как она переменилась после смерти мужа. Казалось, она устала от мира. Пригласив Донала войти и усадив его к столу, Дори тоже присела рядом, расправила на коленях передник, прямо посмотрела ему в лицо, потом опустила глаза на свои руки и ничего не сказала.

— Я знаю, что вас так тревожит, Дори, — сказал Донал. — Но во имя всего святого прошу вас, выслушайте меня! У Эппи ещё не всё потеряно, да и Господь не дремлет. Конечно, овечка ваша сильно обманулась и заблудилась, и шерсти ей повыщипали немало, но если теперь она будет держаться ближе к Божьему стаду, то со временем поймёт, что этот пройдоха так её потрепал вовсе не из — за того, что Господь и думать про неё позабыл. Жалко, что она, бедняжка, принесла своим родным столько горя и стыда. И почему только люди по молодости обманщикам верят, а тех, кто им правду говорит, никак слушать не хотят? Всё равно, она же не воровка какая — нибудь! Хоть и себя наказала, и нас обидела, и Господа огорчила, а всё — таки негоже нам её презирать, словно она богачка какая — нибудь, что на чужом поте и крови наживается. Вот увидите, когда придёт нам всем пора предстать перед праведным Судом Божиим, не одной важной даме придётся посторониться, чтобы пропустить вашу Эппи вперёд.