Донал Грант

— Ой, мистер Грант, вы так говорите — ну совсем как мой Эндрю! — вздохнула бедная женщина, утирая грубым передником свои усталые, старые глаза. — Я, конечно, всё для неё сделаю, что надо, но ведь такой — то грех под полу не спрячешь!

— Да как же можно его прятать?! — воскликнул Донал. — Не дай вам Бог и подумать о таком! Пока она жива, об этом все будут знать и помнить, так что придётся ей, бедняжке, это бремя нести. Конечно, Господь Сам даст ей и помощь, и облегчение, но покрывать ничего не станет. Ведь в Его Царстве не бывает ничего тайного да скрытого, разве не так?

— Так, всё так. Не дай Бог, чтобы было по — другому!

Через пару дней вернулись мистер Грэм с сестрой и по просьбе леди Арктуры поселились в замке. За последнее время, объяснила им Арктура, она убедилась в том, что дядя больше не способен управлять её делами. Сейчас он в Лондоне, и сначала она тоже поехала было с ним — в округе так и продолжают думать, что они уехали вместе, — но потом вернулась. Дядя не знает, где она, но ей пока не хочется, чтобы он об этом узнал. Лучше, чтобы до поры до времени место её пребывания оставалось в тайне. На это у неё есть веские причины, и потому она убедительно просит их о личном одолжении: никому не говорить о том, что она в замке. А пока она будет очень признательна, если мистер Грэм как можно более полнее ознакомится с тем, как обстоят денежные дела лорда Морвена и каким образом он до сих пор распоряжался её имуществом.

Вскоре после того, как мистер Грэм начал входить в истинное положение дел, обнаружилось, что большая часть доходов, полученных графом с имения, бесследно пропала. Леди Арктура не захотела дальше вдаваться в подробности, но распорядилась, чтобы больше никаких денег ему не высылали.

Какое — то время от лорда Морвена и вовсе не было никаких вестей, но в конце концов от него пришло письмо, составленное Форгом и подписанное им самим, с требованием срочно выслать деньги по указанному адресу. Мистер Грэм отправил ему ответ, полный уклончивых извинений, но чека так и не послал.

Отец с сыном написали ещё раз, и он снова отказался выполнить их приказание. Граф начал угрожать, но управляющий оставался непреклонен. Его светлость продолжал требовать денег, осыпая мистера Грэма ругательствами и проклятиями, но в замке ни он, ни Форг так и не появлялись. Наконец управляющий написал графу, что не станет посылать денег никому, кроме самой леди Арктуры, на что лорд Морвен ответил собственноручно. Неужели мистер Грэм ничего не знает? Должно быть, он был за границей и потому не слышал, что леди Арктура умерла шесть недель назад и давно похоронена.

Отвечать на это письмо управляющий не стал.

Донал съездил в Глашгар и привёз Дейви назад в замок. Они возобновили ежедневные занятия, и Арктура с удовольствием к ним присоединилась. Прошло несколько недель, и древний замок встрепенулся и зашевелился. Каменщики и плотники трудились с утра до вечера. Стену, за которой прятались окна забытой часовни, сломали, а сами окна с чудесными витражами, даже ничуть не потрескавшимися, хорошенько вымыли и очистили от многолетней пыли и грязи. Проход, пролегавший прямо под ними, снова открыли, и теперь в часовню можно было зайти прямо с парадной лестницы. Леди Арктура распорядилась привезти орган, небольшой, но с особенно мягким и глубоким звуком, и попросила встроить его в галерею. Потом из её спальни открыли проход к узкой каменной лестнице, ведущей вниз, и теперь она могла спускаться в часовню прямо от себя, играть на органе сколько душе угодно, а когда на замок вдруг налетал юго — восточный ветер, слушать, как в звуки органа вплетаются серебристые вздохи и всхлипы эоловой арфы, словно грёзы о дивных мелодиях небесных сфер.

Когда рабочие взялись за кровать, чтобы вынести её из часовни, она почти вся развалилась прямо у них в руках. Остался лишь резной балдахин и вычурная спинка. Балдахин подвесили над камином в самом большом зале замка, а спинку — над камином в гостиной Арктуры. Алтарь переставили на своё прежнее место, как раз туда, где стояла кровать. Донал подробно записал всю историю о том, как они искали и нашли заброшенную часовню, и Арктура поместила её в семейные анналы.