Донал Грант

— Тогда скажите: не может ли искусство письма (или, быть может, его продолжение, печатное слово) сделать нечто похожее на то, что обещает чёрная магия? Разве не желают некоторые из нас хоть одним словом перекинуться с величайшими умами, жившими задолго до нас и давно умершими? Понятно, что по отношению к некоторым даже это удивительное искусство останется бессильным. Но есть и другие, и их глазам старые книги представляют не жестокую насмешку, не эфемерное сходство с чертами умершего мудреца или несколько сомнительных слов с его призрачных уст, а ключи к его самым заветным мыслям и чувствам. Кто — то скажет, что чтение — это не настоящий разговор, но, по — моему, в нём души людей соприкасаются гораздо ближе и лучше, чем при любом колдовстве. Ведь душа человека не состоит в его одежде, а лишь отражается в ней. Не состоит она и в его теле. Она заключается в том, кто носит на себе это тело.

Пока Донал говорил, мисс Грэм без улыбки смотрела ему в глаза, но на её лице отражалось, скорее, уважение, нежели интерес. От молодых людей она привыкла слышать совсем иные речи. Чаще всего они стремились чем — нибудь её развлечь. Но всерьёз рассуждать о делах, никак не связанных с обычным, повседневным кругом забот, казалось ей необычным и даже несколько неуместным. Нельзя сказать, чтобы мисс Грэм по — настоящему уловила смысл последних слов Донала. Она понимала, что говорит он убеждённо и искренне и, к счастью, могла отличить глубину от поверхностности. Однако её лучшей мыслью по поводу своего нового знакомого было заключение, что на этот раз ей пришлось столкнуться с доселе невиданным и весьма необычным субъектом.

Тут на тропинке появился её брат, и разговор прекратился.

Глава 23 Легенда о графском замке

— А — а, — сказал он, подходя ближе, — рад видеть, что вы подружились.

— С чего ты взял, что мы подружились? — спросила сестра, и в голосе её послышалась нотка упрямого сопротивления, которая так часто присутствует в разговоре близких родственников, неважно, говорят они в шутку или всерьёз.

— Да потому что не успели познакомиться, а уж сразу за разговоры.

— Мы только и делали, что спорили.

— Я так и понял по вашим голосам, но принял это за хороший знак.

— Боюсь, вы почти всё время слышали одного меня, — улыбнулся Донал. — Я слишком много говорю и, боюсь, приобрёл этот недостаток таким образом, что избавиться от него будет трудно.

— И как же это? — поинтересовался мистер Грэм.

— А мне просто не с кем было разговаривать. Я же всё время проводил на горе с овцами или в поле со скотом. Там и стосковался по разговорам. В колледже меня почти отучили от этой слабости, но сейчас в замке я почти всегда один, вот она и вернулась с новой силой.

— А вы приходите к нам, когда захочется поболтать, — предложил мистер Грэм. — Уверен, моя сестрица вполне способна избавить вас от этого желания.

— Пока она ещё не воспользовалась своим умением, — заметил Донал в то время, как мисс Грэм ловким, мальчишеским, но не лишённым изящества движением, попыталась отвесить брату подзатыльник за то, что он так чернит её доброе имя, а он, зная, все её ухватки, легко и добродушно уклонился.

— Вот подождите, — повторил мистер Грэм. — Когда Кейт узнает вас получше, она вас ещё переговорит!

— Даже если бы так оно и было, — возразила та, — мне до мистера Гранта далеко! Он совершенно сбил меня с толку. Как ты думаешь, что он пытался сделать? Убедить меня в том, что…

— Простите, мисс Грэм, но я ни в чём не пытался вас убедить.

— Как? Неужели вы не пытались убедить меня поверить в привидения, чёрную магию, колдовство, сглаз, вурдалаков, вампиров и я не знаю какую ещё нечисть из бабушкиных сказок и старых альманахов в графской библиотеке?

— Даю вам слово, мистер Грэм, — сказал Донал, смеясь, — что ничего подобного мне и в голову не приходило! По — моему, прежде, чем согласиться с любым утверждением, мисс Грэм непременно стремится увидеть в нём здравый смысл. На самом деле — и думаю, она это признает! — я просто пытался доказать, что искусство писательства и книгопечатания сделали гораздо больше для того, чтобы лично познакомить каждого из нас с душами великих предков, нежели любая чёрная магия — и то при условии, что чародей действительно обладает теми силами, которыми похваляется. Ибо разве мы не узнаём человека лучше всего именно тогда, когда он делится со всей вселенной своими мыслями о предмете, который ближе всего его сердцу? А ведь книга, написанная великим мудрецом прошлого, даёт нам как раз такую возможность! Вот и всё, что я хотел сказать вашей сестре.

— И на самом деле она вовсе не так глупа, чтобы не понять вас, — сказал мистер Грэм, — как бы упорно она ни притворялась глупенькой простушкой.

— Нет, нет, — настойчиво проговорила Кейт, — Послушать мистера Гранта — сразу подумаешь, что он сам всей душой верит и в магию, и во всё такое.

— Это уж как угодно, — ответил Донал. — Но согласитесь, я никоим образом не старался склонить вас к тому, чтобы и вы в это поверили.