Донбасский Разлом

Вместо двух комнат – целых пять. Одна из которых – холодная и сырая, две – размером со шкаф-купе. Гараж – на две машины, больше похожий на трамвай – машины стояли в нем «паровозиком». Выход из кухни – в «сад», поросший огромными, доисторических размеров лопухами. Беседка, в образе кирпичной будки, какие обычно украшают лаконичной надписью: «Не влезай – убьет». И… предел моих мечтаний – камин, «перекроенный» из старой печи. Когда мы разжигали его, он весело и задорно плевался горящими головешками прямо в наш новый диван.

Дом жил совсем рядом с моей «бывшей», и я счастливо избежала тоски по утраченному – знакомым остановкам, магазинам, тропинкам и парку. Новый любимый – в старой жизни. В нашем романе было все – знакомство по объявлению и первое свидание морозным вечером. Неизбежное при знакомстве «вслепую» разочарование: «Я его совсем не таким представляла…». Надежда – «а вдруг это судьба…» легко переходила в сомнение – «квартира-то своя, родная, мы с ней пуд соли съели, а этот – голодранец, ремонта элементарного ни в одной комнате нет».

Завершилось все тем, что я объявила квартире, что ухожу. Насовсем. В другой дом. Квартира обиделась и долго не продавалась. Но однажды, почти впритык к сделке, появился покупатель – увидел квартиру и влюбился. В обе чистенькие вылизанные комнатки и веселую яркую кухню. И забрал ее – не торгуясь. Долгожданная свобода от надоевшей жилплощади неожиданно стала для меня – ударом. Мы провели вместе ночь перед «передачей ключей».

В пустых комнатах гуляло эхо. Сидя на полу, на матрасе, я вдруг впервые после начала «романа» с домом поняла, что расстаемся мы с квартирой серьезно и навсегда. «Вот ты как, – почти упрекала я, – первый встречный и ты, не задумываясь, уходишь с ним». «Этот, первый встречный, сразу полюбил меня такой, какая я есть. Он ничего не будет во мне менять», – резонно возразила квартира. Я почувствовала легкий укол зависти: «Как у них все сложилось…». Нам с домом только предстояло привыкать друг к другу. И что я в нем нашла?

С таким домом жить было нельзя. Его надо было менять и облагораживать, подгонять под свои жизненные стандарты… Когда друзья помогли перевезти вещи и затащили мебель в наше новое жилище, их лица стали похожи одинаковыми вытянутыми выражениями. «Что вы наделали?» – только и смогли выдохнуть они. И я, наконец, разрыдалась. Поздним вечером, прощаясь после застолья, друзья весело махали из окна машины сорванными в нашем «саду» лопухами. Лопухи-гиганты примирили меня с новой действительностью. И начался новый этап – «жизнь с домом».

Оказалось, что ужиться с ним было не так-то просто. По ночам он скрипел половицами, кашлял и вообще вел себя непредсказуемо. Не так, как я представляла в своих романтических мечтах о новой любви. Наша первая ночь стала для меня кошмаром. Муж уехал по делам, а кошка, впущенная первой, буквально «повисла» на скользком стекле окна и пронзительно орала, пытаясь вырваться за пределы вожделенных пяти комнат. Я схватила ее и выскочила на крыльцо. Тут же, почти возле моего уха, кто-то надрывно закашлял – акустика ночью в частном секторе великолепная…

Покрывшись холодным потом, я оцепенело стояла в кружке света от уличного фонаря посреди двора, лихорадочно добывая из памяти обрывки всех, известных мне на то время молитв. Мне казалось – выйди я из круга – на меня набросятся все немыслимые чудовища, в существование которых я почти поверила. Вернувшийся через час муж с трудом спас из моих рук полу-придушенную кошку и силой впихнул нас обеих в «новое жилище». В эту ночь мне так и не удалось уснуть… Почти с завистью я слушала храп супруга – его крепкая нервная система дарила ему роскошь сна где угодно.

Долго я еще не решалась снова провести ночь с Домом. Ночевала у родителей – в квартире, так похожей на мою бывшую… Надеялась, к осени ради меня дом изменится, приобретет «божеский вид», и я, наконец, смогу к нему привыкнуть. И у нас будет все серьезно. Но Дом и не думал меняться так быстро. И вообще – зачем, ведь это я сама захотела с ним жить. Придумала себе любовь… Бачили очі, що купували… Он был в возрасте, капризен, упрям, в нем водились мыши! Он привык к беспорядку, был захламлен и совершенно не парился по этому поводу.