Донбасский Разлом

Он и рядом не стоял с теми красавцами, что жили в моих мечтах. В конце концов, я смирилась с мыслью, что настоящим евро-домом мой не станет никогда. Одна радость – простор и свобода. С ним, неряхой, можно было до утра сидеть в беседке-будке и орать песни в караоке, любоваться звездами, лежа на плоской крыше, есть черешню с дерева, круглый год жарить шашлыки и сразу выбегать на свежий, только что выпавший снег. И я… полюбила эту свободу. И Дом полюбила. Как в песне: я его слепила из того, что было, а потом что было, то и полюбила. А потом мы с ним решили «рожать». Ну, в самом деле – зачем тогда и дом, если в нем не звучит веселый детский смех. Старшие дети подросли, и Дом как-то намекнул, что неплохо бы еще одного… И жарким июльским днем в нем появился еще один жилец. О, как Дом любил мою дочку! Как заботливо укрывал ее своей тенью, как нежно баюкал шелестом листвы в саду, когда там стояла колясочка со спящим ребенком! Сколько радости ей дарили бассейн – летом, «батуты» из листьев – осенью, прозрачные лужи – весной, «горы» из снега – зимой. Как счастливо дочка с ним росла!

Со временем Дом стал красавцем. Радовал глаз опрятным внешним видом, удивлял и покорял «миром внутренним». Казалось, живи и радуйся. Но, как и полагается в отношениях, мы устали. Я устала. Мне стало скучно с ним. Одна и та же люстра в спальне. Один и тот же вид из окна. Раковина в кухне – в самом темном углу. «Надо было другую мебель покупать. Или эту не так расставить. Как я хочу, чтобы у меня в кухне раковина была под окном!», – я забыла, как радовалась новому кухонному гарнитуру, купленному по случаю с огромной скидкой… Мне все чаще хотелось вырваться, побыть одной, без Дома. Казалось – он нависал надо мной своими стенами, требовал внимания, настаивал, чтобы мы как можно реже расставались. «Какой он все-таки несуразный! Простой квадрат, поделенный на четыре части», – я, вдруг, «прозрела». Он когда-то согласился со мной – стал «косить» под евро. Но не евро. У него была душа, я любила его. А потом что-то выключилось внутри. Мне казалось, во всех моих бедах, в моей неудавшейся жизни виноват он, связавший нас по рукам и ногам общим пространством и невозможностью уйти…

Я сходила с ума «в четырех стенах», как вдруг узнала, что снова беременна. «Рожай!», – сказал Дом. «У меня есть всё – уют, тепло, песочница, качели! Пусть он будет, этот малыш!». Меня не надо было долго уговаривать, я и сама понимала – для ребенка у Дома есть всё. Вот только меня не было у дома. Заложница. Невыездная. Жуткий токсикоз лишал маневренности и возможности хоть немного побыть одной. А Дом укутывал теплом, топил камин, баловал удобной кроватью. Но мне тошнило. Казалось – от родных стен. Он не выдержал, «психанул» – полыхнул огнем из камина, закоптил черным потолки. Потом успокоился, «остыл», снова принялся баюкать. Иногда, втайне от него и ото всех, я мечтала о новом доме, новой жизни. Но куда я без него, беременная, с двумя детьми… Мы стали слишком зависимы друг от друга – Дом оживал в нашем присутствии, мы не представляли своей жизни без него… Не вырвешься. Повязан по рукам и ногам. Общими счастливыми воспоминаниями. Совместно нажитым имуществом. Разве можно оставить всё это? Это тебе не квартира. Это целая жизнь…

А потом начали стрелять… Дом поначалу успокаивал, но и он и я знали – стены из дерева. Подвала нет. По обоюдному согласию мы засыпали его в самом начале совместной жизни. «Зачем тебе это подземелье? Сырое и холодное? Нам не нужны тайны друг от друга» – настаивала я. «Делай, как знаешь!», – махнул рукой Дом. Он не захотел убедить меня в обратном – неизменно являл нашим глазам полузатопленную темноту… Мы строили дом для мирной жизни. А ему, старичку, 1947-го года рождения, всё же суждено было встретиться с войной…

– Уезжай! Тебе опасно здесь оставаться! – Дом смотрел на меня родными стенами в фотографиях, уговаривал.

– А как же ты? Как я без тебя? Кто будет любить и согревать моих детей? – перед неизбежностью расставания всё это снова приобрело особые смысл и ценность…

– Я не могу уехать с тобой. Я буду ждать тебя… дома. Через пару недель увидимся, – успокаивал Дом.

Мне очень хотелось верить. Но оглядевшись вокруг, «обласкав» взглядом каждый уголок, каким-то седьмым чувством поняла – увидимся не скоро… Всё ещё не доверяя себе, своей интуиции, я собрала лишь небольшую сумку вещей и позвонила по первому попавшемуся объявлению, где с фотографии на меня смотрел респектабельный красавец…

Растерянная, оглушенная расставанием, я отправилась к чужому незнакомому провинциалу. Он был гораздо моложе, на два этажа выше и на порядок комфортней моего. Словно явился из мечты – высокий, удачно спланированный, с двумя санузлами и балконом. Жил у реки, возле леса. Но когда я вошла в свежеубранный чужой комфорт, у меня защемило сердце… «Выстоишь? Дождешься?» – все мысли были об оставленном Доме. На кухне (светлой и просторной, с вожделенной раковиной под окном) сердце ухнуло и забилось – столешница и плитка, как у моего…